Луч света в темной коммуналке

Из кабинета следователей Дима вышел героем. Он не только сумел полностью реабилитировать Аллу, которую обещали уже сегодня к вечеру отпустить на свободу, но и заручился поддержкой следователя в деле с посылкой.

– Парень, ты нам так здорово помог. Мы нашли серийную убийцу, которую не могли вычислить вот уже который год. Этот Суслик хорошо нам знакомая фигура. Невесты у него исчезают или погибают с регулярностью швейцарских часов. Мы уже давно подозревали, что кто-то в его окружении или же он сам устраняет девушек. Но кто? Мы подозревали самого Суслика. Думали на его дядю. Но мать… Парализованная немощная больная старушка с кучей серьезных диагнозов! Нам и в голову не могло прийти, что с ее стороны это все сплошное притворство.

Пастухов даже похлопал Диму по плечу.

– Скажу отцу Аллы, кто спаситель его дочери. Мужик тут с утра рвет и мечет. Обещал спустить на наше отделение всех собак. Выглядит серьезно, разъярен, не хотелось бы такого злить без причины. Конечно, была бы вина Аллы доказана, сидеть ей на нарах. Но если уж так получилось, что девушка невиновна, что ее подставили, немедленно сообщу ее отцу хорошие новости. Жди тут. Уверен, что он захочет поблагодарить спасителя своей дочери.

Но Диме было не до благодарностей. Он рвался на почту. В руках у него была бумага, позволяющая получить доступ к просмотру видеозаписей. На почте ему рады не были.

– Разрешить такой просмотр может лишь начальник отделения. А она на обеде.

– Какой обед? Ужин скоро!

– Как ушла, так еще не возвращалась.

– А когда придет?

Начальнице позвонили, она сказала, что раньше, чем через час, ее можно даже не ждать. Взбешенный Дима вырвал трубку и наорал на нее так, что начальница пообещала поторопиться.

– Приеду минут через тридцать – сорок. Максимум через сорок пять. В общем, если через час меня не будет, то плюньте мне в лицо.

Разочарованный Дима поплелся домой, где был встречен Гаврилычем. Тот сгреб Диму в свои медвежьи объятия и провозгласил:

– Димка! Друг! Знал, что ты не подведешь!

– Да что такое?

– Витька звонил. Теща отдает им с Лизон свою квартиру. Сама уезжает с внучкой.

– С внучкой?

– Внучка ей сегодня позвонила. Старуха ее найти хотела, даже человека специального нанимала, а девка сама нашлась. В больнице лежит, старуха к ней сразу и помчалась. Нашла. Облобызала. Час назад Лизон звонила, что они с девчонкой в имение предков уезжают жить, а квартиру свою она Витьке и Лизон оставляет.

Дима даже застонал.

– Какое еще имение? Откуда у них имение?

– Не знаю. Где-то в Калужской области. Сейчас оно выставлено на торги, цена ему один рубль, желающих приобрести пока что нету.

– Почему? Цена-то вполне приемлемая.

– Так там от имения одно крыльцо и две колонны. Вот и все. Там не восстанавливать, а заново строить надо.

– И что? Теща собирается строить? На какие такие шиши?

– Витьке это по барабану. Ему главное, что квартира теперь их с Лизон. Могут от своих съехать.

– А кстати, как они? Очухались?

– Живы. Как пришли в себя, Витька им устроил допрос с пристрастием. Говорят, что водку нашли в подвале. Целый ящик. Какой-то лысый гном с бородой и при нем огромный детина относили туда ящик этой водки. Родственнички сначала одну бутылку взяли, потом аппетит разыгрался – вторую, а там и весь ящик к себе в квартиру притаранили. Ну и выпили. И что-то поплохело им сильно после той водки. Но они в себя пришли, снова остатки допили, снова худо им стало.

– А гном этот… У него лысина была розовая?

– Не знаю, – растерялся Гаврилыч. – Могу узнать, если тебе нужно. И кстати, Димка, ты того… Прости меня.

– За что?

– Виноват я перед тобой. Все память моя дырявая виновата.

– О чем речь, Гаврилыч?

– Извещение тут тебе приходило. По почте тебе то ли посылка, то ли бандероль приходила. Давно уже. Недели две, а я запамятовал. Взял, чтобы тебе передать, а память-то дырявая. Забыл.

Дима даже подпрыгнул.

– Где оно? Извещение где? Давай его сюда.

– Так это тут такое дело… Нету его у меня.

– Кому отдал?

– Я это извещение на кухне оставил. А куда оно потом делось, не знаю.

– Ты его потерял? – ахнул Дима.

– Не потерял. На кухне оставил.

Дима даже застонал от злости. Надавил на Гаврилыча, заставил вспомнить дату, когда пришло извещение. По счастью, его приход совпадал с днем получения пенсии. А такой день Гаврилыч никогда не забывал, потому что обычно напивался не просто, а в стельку.

Что же, теперь Дима знал хоть что-то. Извещение на его имя точно приходило. И скорей всего, его получил кто-то из обитателей их квартиры. Либо в этот же день, либо на следующий. Впрочем, когда он примчался на почту, оказалось, что эта информация там никому не нужна. Начальница уже вернулась со своего затянувшегося обеда. Круглое, словно блин, ее лицо лоснилось от удовольствия, а сама она пребывала в благодушном настроении. И встретила Диму мило и даже приветливо.

– Молодой человек, не нужно волноваться. Бумага от следователя у вас есть? Очень хорошо.

– Я знаю, когда извещение пришло к нам домой.

И Дима изложил свою версию событий.

Но начальница лишь снисходительно усмехнулась: