Луч света в тёмном автобусе

«You’re in the army now…» – в этом весь её характер. Но характер внутренний, запрятанный под девчачье-женственной внешностью. Грубая суконная форма (не то, что у нас «рыбацкий» этот камуфляж!) необычайно ей к лицу. Да, больше не к формам, но – именно к лицу. Конечно, немало там в Цахале, новой армии избранного народа, симпатичных юниц проходит службу (их часто показывают в роликах, и сами они фоткаются), но все они в основном чернявенькие, с завитушками, довольно крупные. А тут – такая прямо белокурая моделька-француженка, непередаваемо инородная, но по капризу судьбы реальная… Что вся эта армия-пустыня… кажется декорацией для клипа или фотосессии, а старшие по возрасту и званию мужские сослуживцы – массовкой и ассистентами.

Что-то живое, с лукавинкой, всегда светилось в её взгляде, а теперь ещё этот гламурный заграничный отблеск. Всё думал, с кем можно сравнить её внешность, чтоб было хоть немного похоже, – и не нашёл. У нас так никто не улыбается. Разве что… Гагарин! Лицо её, если, допустим, сделать его 3D-модель, а затем «отлить» на принтере, возможно, выйдет вполне обычным, даже некрасивым. Маска сфинкса, в застывшей эмоции напоминающая нечто гротескно-старческое: сплошные морщинки, даже и нос иногда весь сморщен, оскальчик этот… А вживую – удивительный совсем эффект!

Но это ещё ладно. Вот если б она в каждом кадре улыбалась не по-американски во все свои двадцать восемь плюс растущие зубы мудрости, а сдержанной и загадочной улыбкой Джоконды, то не знаю, как вас, а меня, например, восхищает и прямо ошарашивает нечто куда более нестерпимо живописное – не отображённое, кстати, ни на одной из её журнальных и IG фото! – губы неким бантиком, в полуулыбке, в намёке на улыбку, ни на что, ни на кого не похожие, непредвиденно уникальные. Много вокруг типажей – в жизни, на экране, в бесчисленных фотках – но ни капли ничего подобного!

Приходило, естественно, самое расхожее сравнение с Джоли, но тут, конечно, не то: не это вишнёвое безумие молодой Анджелины со складкой-зазубринкой посередине, но что-то такое девчачье, мимолётно-мечтательное… Не чувственные гиперсекси губищи хорошо пропечённой, с пылу с жару Евы, протягивающей тебе красное блестящее сочно надкусанное яблоко, но трогательные зефирки девчушки, пухленькие и тёплые, со всем таким розово-первым, но внутри там тоже жгуче-кровавые вишни. Если той же госпоже Моне Лизе «вкачать» нейросетью весь двадцатый век – Лолиту, Мерилин Монро, наших производственных, но милых «Девчат», землячку Зою Космодемьянскую, – то она и получится, старшеклассница Катя Филиппова, а вернее, умудрённая манекенщица Catherine Pilipas.

Но она вот неустанно демонстрирует другое – после процедур апгрейда (а затем – ребрендинга!) зубы у неё какие-то большие, почти идеально белые.

Я забыл уже, куда я еду и зачем (а вообще-то всё на то же Кольцо, на котором я и пять лет назад казался себе великовозрастно-неуместным!), что-то ответил невнятное. А вообще-то у меня там, так сказать, свидание!

Наотрез отказалась Светка опять и снова переться ко мне, пришлось не без трудов великих и нервозных уломать её встретиться на улице. Но зачем?! Целоваться мне с ней, что ли, хочется на холоде, посреди ночного города? Или очередной свежеиспечённый – если не сказать иначе – стих до зарезу охота на семи ветрах выслушивать?! Рассказы об очередной её передовице (на фото – неизменный губернатор в обнимку с очередной умильной хрюшкой), и о коллегах, такие же статьи ваяющих (некоторые ещё помнят живым и бодрым жанр совсем иной – «журрасследование»), но имеющих склонность, за неимением теперь жанра, «непечатно» перемыть кости – себе подобным, губернатору, хрюшкам, всем и каждому.

Поэтому и настроение, как я только взобрался в «Икарус», уже сразу дрянным было.

3.

Нет, ребята, мне хочется не в промозглый город, а в тепло и свет – да в тот же суши-бар, допустим…