Лучшая смена

– Света, – машинально отвечаю я. И вставая со стула, ощущаю на себе изучающий взгляд светло-карих глаз. Он спускается от самой макушки вниз по лицу, заглядывая в серые глаза, сползая по прямому носу и двигаясь вниз, по футболке, коротким шортам и светлой, не особо поддающейся загару коже.

Блин, сколько лет прошло, а я всё ещё легко могу вспомнить, какого цвета его глаза…

Подойдя к буклетам, хочу взять себе один. Но парень опережает меня и, протягивая бумагу, чуть слышно говорит: «Привет».

Я отворачиваюсь, удостоив его лишь кивком. Хотелось бы его пореже видеть или совсем не пересекаться, даже если нам придется работать в одной смене.

– Можно нас поставить на один отряд? – слышу твёрдый и спокойный голос.

– Да, остался десятый. Самые младшие дети, 7-8 лет. Последним не приходится выбирать. Даже к лучшему, что Стас заболел… – говорит Эмма Эдуардовна, как будто сама себе – Не надо ничего менять в готовых документах.

Ощущаю, будто нахожусь, вместе со всеми этими тяжёлыми, громоздкими шкафами, столами, стульями-гусеницами и коврами, на палубе корабля в бушующем море. Я буду работать вожатой на одном отряде с Павлом? Надо срочно что-то предпринять и как-то избавиться от этого совместного вожатства.

– Пожалуйста, Эмма Эдуардовна, может, есть возможность поставить меня на отряд, где дети старше? Моя специализация – среднее звено и выше, – без особой надежды произношу скороговоркой. И вижу, как лицо заведующей вытягивается в изумлении, а часы отмеряют ровно 16.00 неожиданным «ку-ку».

– Светлана, не ты ли недавно просилась хоть уборщицей, хоть без оплаты работать? Бабушкой какой-то на жалость давила! А теперь тебе не нравится отряд? – Женщина начинает говорить спокойно, но к концу фразы почти кричит. Похоже, жара её доконала – или я…

– Бабушка и правда болела… – только и могу пролепетать я в ответ. И машинально отхожу на шаг назад.

В этот момент замечаю движение справа. Мой совожатый подходит к столу и спокойно произносит:

– Не волнуйтесь, Эмма Эдуардовна, нормально всё будет. Это она от радости разволновалась. Ну, раз всё решилось, то мы пойдем.

А потом поворачивается ко мне, одними губами шепчет: «Валим отсюда!» – и, развернув меня, берет за локоть, а затем, чуть подталкивая, выводит в коридор.

Уже за дверями он пытается завести со мной разговор про взрывоопасность заведующей, но я молча шагаю к выходу, преследуемая словами в спину: «Свет, у тебя точно всё нормально? А с бабушкой что?»

– Ага! Как же! Нормально! Ничего не нормально! – Мысли прыгают, как бешеные обезьянки. – Почему он так спокоен? Ведет себя так, как будто ничего не обещал мне! Какое может быть «нормально»?! И мне предстоит с ним на одном отряде работать три недели! Ужас!

Глава 3

На столе, на кресле, на стуле, на диване – везде, где можно – разбросаны вещи. Шорты, футболки, майки, спортивный костюм, джинсы, свитшот, сарафан. И даже кожаная мини-юбка с топом – мама, увидев их, возмущённо проговаривает: «А это ещё зачем? Ты же в детский лагерь едешь работать, а не в клуб!» В её тоне слышатся бабушкины интонации, с той разницей, что кроме милой заботы в них сквозит беспокойство, как бы я не залетела… Вздыхаю. Почему мама, в мои 22, пытается контролировать мой внешний вид, и в то же время взваливает на меня взрослые дела – например, с бабушкой?

А теперь, смотря на эти клубные шмотки, я и сама задаюсь вопросом: «Зачем мне всё это в лагере?!»

Но какая-то внутренняя ипостась – не иначе стерва с замашками богини – добавляет к этому комплекту босоножки на умопомрачительных каблуках, кожаную куртку и пару чёрных чулок. Что ж, пусть будет так. В загородном лагере даже дискотеки есть, пусть и для детей.

* * *

2.30. Постельное бельё приятно холодит тело как следует отутюженным хлопком. Стоит слегка пошевелить ногой – и я уже чувствую негу, что растекается от кончиков пальцев. Обычно следом за ней приходят лёгкое возбуждение и умиротворение, но не сегодня. Ох не сегодня.

Я не могу заснуть. Раз за разом закрываю глаза и встречаюсь с внутренним демоном. Паша смотрит на меня карамельными глазами, пронзительно и честно, и это его учтивое «Свет!» звучит знакомо… слишком знакомо.

Столько лет я его не видела. Четыре года прошло с окончания школы. И как я спокойно жила без мыслей о нём! С глаз долой – из сердца вон. Только лишь иногда, когда слишком долго не могла уснуть, вспоминались в темноте ночи его глаза. А его улыбка, добрая, с лёгкой грустью, что преследовала меня до самого выпуска из школы, являлась вдали от дома в редких снах о нем и приносила меланхоличное настроение на весь следующий день.

И ведь так и не позвонил… Казалось, под слоем прошедших лет эмоции утихли, и я его простила. Но нет. Нет. Нет. Злость замешивается в коктейль с ожиданием, и они начинают свое танго по моим нервам, ослабленным событиями последних недель.