Лучше лизнуть, чем гавкнуть

А затем… А затем… Словно ножом отрезанная территория… Асфальтированная дорога. По обе стороны — аккуратные домики, чистые дворики, чётко обозначенная небольшим забором граница участка, обработанная на нём земля. Посредине деревни — клуб.

Сознаюсь, на меня это произвело сильное впечатление. Я поднял голову, посмотрел на Сергея. Он смотрел, улыбаясь, на меня:

— Всё понял? Немцы делали своими руками.

Возвратились. Сергей Михайлович спустился с трапа, потянулся:

— Ну, вот и прилетели.

А я ему:

— Сергей Михайлович! После слова «прилетели» вспомнил одну байку, чтобы пополнить твой «немецкий багаж».

— Давай. Это завсегда с удовольствием.

— У поэта Маршака домработницей служила немка. Во время войны, когда звучал в Москве сигнал воздушной тревоги, и нужно было спускаться в бомбоубежище, Маршак говорил женщине: «Пойдёмте, ваши прилетели…»

— Отличная байка. Я обязательно в пятницу в баньке своим Гансам расскажу, как великий писатель-еврей заботился о простой немке.

Творожная запеканка

В середине девяностых годов в Канаду была направлена делегация от Министерства чёрной металлургии с целью заключения контракта на поставку оборудования для одного из уральских заводов. Проектирование поручили нашему институту. В составе группы были директор завода Сергей Сергеевич, экономист от министерства Михаил Борисович, представитель молодого поколения нарождающегося капитализма Леша и я — главный инженер проекта «Гипромеза» (Государственный институт по проектированию металлургических заводов). За океан летел впервые. Время смутное. От старого не оторвались, к новому не знали, как подступить. Маршрут Москва — Амстердам — Торонто. При входе в самолёт нас встречали симпатичные, стройные, улыбающиеся длинноногие стюардессы. Во время полёта хорошо кормили и поили, можно было укрыться одеяльцем и положить голову на мягкую подушку. Молодой бизнесмен Леша, который сидел рядом со мной, опыта заграничных командировок не имел, но чувствовал себя раскованно, разбирался в предлагаемых спиртных напитках и практически не переставал их заказывать. Я смотрел в иллюминатор на ландшафт и невольно сравнивал наши неприглядные сельскохозяйственные угодья с неясными границами и поля других государств, особенно после Польши, ухоженные, с чёткими разделениями и дорогами. Когда прибыли в Амстердам, нам была организована экскурсия по городу с русским переводчиком. Гид возил на своей машине, прекрасно говорил по-русски, интересно рассказывал о достопримечательностях города. Иногда останавливались и шли пешком, чтобы посмотреть поближе творения человеческой мысли и рук разных эпох. Когда мы выходили из одного костёла, неожиданно Леша, обращаясь к директору, громко спросил:

— Сергей Сергеевич, а на улицу Красных фонарей нас поведут?

Пауза. Все улыбаются.

— А ты откуда знаешь про эту улицу?

— А мне наши мужики, да и девки тоже, все уши прожужжали, поручили внимательно посмотреть и доложить.

Недолго подумав, директор, обращаясь к гиду, сказал:

— Народ требует. Придётся показать. Мне и самому интересно.

Так я впервые попал на улицу Красных фонарей. После окончания этой экзотической в те годы для нас прогулки Сергей Сергеевич, внимательно глядя на Лёшу, поинтересовался:

— Ну, что ты доложишь своей компании?

На что представитель будущего страны ответил неожиданно:

— У них бардак на улице Красных фонарей, а у нас по всей стране-матушке. — Он оказался наблюдательным и сообразительным молодым человеком.

— Наше будущее в надёжных руках, — рассмеялся финансист.

— Ты болтай поменьше, — как-то грустно посоветовал опытный директор.

Когда летели уже в Торонто, Лёша толкнул меня в бок:

— Семёныч, как думаешь, у нас можно такое сообразить?

Я не понял:

— Что сообразить?

— Такой Красный проспект.

— Нет.

— Почему?

— Ты же сам сказал, что у нас уже всё сделано.

Прошло часа два, я задремал. Снова толкает и в ухо мне:

— Там впереди громила тёмный, белозубый, я остановлюсь, а ты меня сними на фото, я детей пугать буду. Прошу, сделай…

Кода я щёлкнул фотоаппаратом, мужчина посмотрел на нас и с улыбкой спросил на чистейшем русском языке:

— Неужели я такой страшный?

— Да нет… нет… что вы…

Ошарашенные, мы прошли, плюхнулись на свои места, и Лёша, не скрывая досады, пробасил:

— Ну я же не знал, что он говорит по-русски…

Неожиданно с заднего сидения раздался голос:

— Не он один говорит по-русски.

Мы оглянулись и увидели не менее колоритную фигуру сидящего и тоже улыбающегося чернокожего мужчины немалых размеров. До самого Торонто Лёша не вставал, ничего не говорил, а только пил, пил и пил.

В Торонто нас встретил представитель компании, отвёз в гостиницу и попросил к восьми утра быть готовыми для встречи с руководителем фирмы, который лично приедет за нами.