Лучшее средство от любви (СИ)

«Бум-бум-бум», — раздалось со стороны прихожей, и я только сейчас вспомнила, что отключила звонок. А то Тима трезвонил в него по пять раз на дню, жутко этим отвлекая. И, судя по всему, притащился опять. Не хочется опускаться до прямого хамства, но, очевидно, без этого его подкаты не прекратятся. Вот же у человека нерушимая уверенность в собственной неотразимости и что, только будучи не в себе, я могу ему отказывать. Сама виновата, столько лет вздыхала по нему и ожидала у моря погоды. Овца овцой.

— Значит так!.. — практически рявкнула, распахивая дверь, да так и примерзла, ослепленная белоснежной улыбкой Марка.

— Выглядишь охрененно съедобно, Белоснежка, — сказал он, с ухмылкой пройдясь по мне сверху донизу похотливым взглядом, и, бесцеремонно подвинув меня, шагнул в прихожую.

Марк здесь. Я в его рубашке на голое тело. И на столе у меня Зарик. О-фи-геть!

— А ну стоять, Зарицкий!

Вцепилась в его бицепс, тормозя, и даже нижнюю губу невольно прикусила от мигом нахлынувшего мощным потоком удовольствия от возможности прикасаться к нему. К реальному, во плоти, наяву, а вовсе не в своих снах.

— Так уже, рыбка моя, — хохотнул незваный гость, разворачиваясь и небрежно кидая на пол модный кожаный саквояж. — Проверять на пороге будешь или хоть дверь закроешь?

— Закрою. За тобой. Уходи, Марк.

И как можно быстрее. Потому что от твоего такого знакомого запаха у меня начинает шуметь в голове, колошматить сердце и греться там, где… Ну да, именно там, где он сейчас задержал свой взгляд и бесстыже облизнулся.

— Ты ведь без белья, да? — спросил он хрипловато. — А я еще не завтракал. Давай поможем друг другу.

— И в чем же это будет заключаться помощь? — Я ведь не сжала бедра, как будто его пошлятиной меня до печенок проняло?

— Ты не дашь мне скончаться с голоду, а то я задолбался поститься унылой дрочкой, а я сделаю твое утро гораздо приятнее, чем оно есть сейчас. Справедливый обмен.

Я сглотнула и мотнула головой, стараясь стряхнуть с себя это наваждение. О чем, блин, вообще уже речь?! Как это мы «на раз» с его немедленного ухода перескочили к обсуждению куни по-быстрому прямо в моей прихожей?

— Зарицкий, уходи! — Для верности я попятилась к стене и указала направление для страдающих топографическим кретинизмом. — Выход там.

— Слушай, Белоснежка, ты, смотрю, спросонья сама не определилась, чего хочешь. То стой, то уходи, то щупаешь меня вместо здрасти. Сейчас сосредоточься, пожалуйста — дело-то серьезное. Лижем или уходим?

— Уходим! — повторила я машинально, хотя… Эх, первый вариант был так привлекателен. Еще бы разочек.

— Ну раз уходим, то пошли вещи собирать, — покладисто кивнул нахал и двинулся опять в опасную сторону. — Только много не бери, все на месте купить можно. Чай не нуждаюсь, да и одежда тебе ближайшее время не часто будет нужна.

— Ты что несешь? Какие вещи? — Осознав, что остановить его уже, судя по всему, не выйдет, я ломанулась вперед, обгоняя и закрывая собой вид на свое сокровище.

— Блин, ну какие там вам, девочкам, край как нужны? Я же не вникаю в это. Главное, чтобы в этом в самолет пустили.

Не имея больше вариантов, я сунула Зарика под рубашку и сложила руки на животе, придерживая и скрывая. Сделала пару успокаивающих вдохов-выдохов и плюхнулась в свое кресло, разворачиваясь к Марку, который бродил по комнате, изучая мое жилище.

— Зарицкий, правильно ли я понимаю, что ты явился со своих Сейшел за мной?

— Ну уж точно не потому, что по России-матушке скучал.

Он прекратил рассматривать интерьер и встал прямо передо мной.

— И ты решил, что достаточно просто ввалиться ко мне и велеть собирать манатки, и я тут же запрыгаю от счастья и брошусь исполнять?

— Нет, прыгать от счастья вхолостую, учитывая, что мы не трахались три недели, будет дуростью, согласись? А насчет броситься, вот он я, бросайся, я только «за».

— Прекрати паясничать.

— А ты кончай тупить, рыбка моя. — Шагнув ближе, он бухнулся на колени. — Вот он я, у твоих ног, — бесцеремонно схватив меня за колени, он взял и развел их, моментально втискиваясь, что уже не сдвинешь. — Между ногами, так оно доходчивее будет. Так о чем это я?

Опустив голову, он знакомо засопел, глядя на мою промежность, что в таком положении уже была скрыта только самым краешком ткани. А у меня аж мышцы на бедрах задрожали, и в голове поплыло от такой его моментальной близости.

— Ну, давай же, подсказывай, Белоснежка, — пробормотал Марк уже совсем тихо и мало разборчиво. — Что там еще надо сказать из этой всей романтической чепухи, чтобы ты прониклась и пошла со мной в постель? Ну очень надо, прямо дышать уже невмоготу.

Хотела ли я с ним в постель? Очень. Мне и самой дышать было тяжко. Да только Поля в Питере совсем не тот человек, что Полина на Сейшелах.