Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами

— О да, — хором ответили девочки, бдительно следя за тем, чтобы не сболтнуть чего-нибудь, что может быть истолковано неблагоприятно для мисс Броди. Это не укрылось от внимания директрисы.

— Как замечательно, — проговорила она. — А на концерты вы с мисс Броди ходите? Ведь мисс Броди, насколько я знаю, очень музыкальна.

— Да, — ответила Мэри, взглядом ища помощи у подруг.

— В прошлом семестре мы с мисс Броди слушали в опере «Травиату», — вспомнила Дженни.

— Мисс Броди действительно любит музыку? — снова спросила мисс Макей, обращаясь к Сэнди и Дженни.

— Мы видели Павлову, — сказала Сэнди.

— Мисс Броди любит музыку? — повторила вопрос мисс Макей.

— Мне кажется, мисс Броди больше интересует искусство, мэм, — ответила Сэнди.

— Но музыка тоже род искусства.

— Я имела в виду картины и рисунки, — пояснила Сэнди.

— Теперь понятно, — сказала мисс Макей. — А вы, девочки, берете уроки фортепьяно?

Все сказали «да».

— У кого? У мистера Лаутера?

Они отвечали уклончиво, поскольку уроки фортепьяно не входили в программу и для этих трех девочек организовывались в частном порядке на дому. Но при упоминании мистера Лаутера даже бестолочь Мэри догадалась, к чему клонит мисс Макей.

— Я так понимаю, мисс Броди аккомпанирует вам во время уроков пения. Так почему же ты считаешь, Сэнди, что она предпочитает музыке изобразительные виды искусства?

— Так сказала сама мисс Броди. Музыкой она интересуется, а живопись — ее страсть. Так она говорит.

— А какие у вас культурные интересы? Полагаю, для страстей вы еще слишком молоды.

— Истории, мэм, — сказала Мэри.

— Мисс Броди рассказывает вам истории?

— Да, — ответила Мэри.

— И о чем же?

— Об истории, — дуэтом поспешно вставили Сэнди и Дженни, потому что это был вопрос, который, как они предвидели, когда-нибудь им непременно зададут, и заранее, тщательно обдумав, приготовили ответ, какой в буквальном смысле не противоречил бы истине.

Переставляя пирог со стола на поднос, мисс Макей молча посмотрела на них, явно впечатленная тем, как они подготовились к встрече.

Больше вопросов она не задавала, но произнесла следующую сумбурно-примечательную речь:

— Вам очень повезло с мисс Броди. Мне хотелось бы, чтобы ваши контрольные по арифметике были более успешными. Ученицы мисс Броди всегда меня чем-нибудь поражают. Вам придется усердно потрудиться над самыми обычными, невозвышенными предметами, чтобы сдать переходные экзамены. Мисс Броди дает вам великолепную подготовку к высшей ступени. Культура не может компенсировать недостаток прочных знаний. Я рада видеть, что вы преданы мисс Броди. Ваша преданность должна быть отдана скорее школе, чем какой-то одной личности.

Не все, о чем шел разговор, было доложено мисс Броди.

— Мы рассказали мисс Макей, как вам нравится искусство, — тем не менее сообщила Сэнди.

— Это правда, — согласилась мисс Броди, — но слово «нравится» здесь едва ли уместно; живопись — моя страсть.

— Я так и сказала, — уточнила Сэнди.

Мисс Броди посмотрела на нее так, словно хотела произнести то, что на самом деле дважды уже говорила ранее: «Когда-нибудь, Сэнди, ты зайдешь слишком — на мой взгляд — далеко».

— По сравнению с музыкой, — добавила Сэнди, невинно моргнув маленькими поросячьими глазками.

К концу пасхальных каникул этот насыщенный эротическими открытиями учебный год увенчался встречей Дженни на берегу реки Уотер-оф-Лейт с мужчиной, весело выставлявшим себя напоказ.

— Иди сюда, посмотри-ка на это, — обратился он к ней.

— На что? — спросила Дженни, подходя ближе и полагая, что мужчина нашел выпавшего из гнезда птенчика или какое-нибудь необычное растение. Увидев же, что это было на самом деле, она бросилась прочь и, целая и невредимая, никем не преследуемая, но задыхающаяся, прибежала домой, где ее вскоре окружили возмущенные родственники, принявшиеся заботливо отпаивать ее сладким чаем. В тот же день позже, поскольку о происшествии сообщили в полицию, задать вопросы Дженни к ним явилась потрясающая женщина-полицейский.

Эти события так разбередили девчачье воображение, что остаток пасхальных каникул прошел в бешеной круговерти, которая продолжалась и весь летний семестр. Первый результат оказался для Сэнди неблагоприятным. Ей вот-вот должны были позволить гулять одной в таких уединенных местах, как то, где у Дженни произошла злополучная встреча, но теперь строго запретили вообще выходить на улицу без сопровождения взрослых. Однако это был лишь побочный эффект инцидента. В остальном он лишь приятно взбудоражил девочек. Событие обсуждалось в двух аспектах: во-первых, сам мужчина и природа того, что он выставил напоказ, во-вторых — женщина-полицейский.

Первый сюжет довольно быстро иссяк.

— Мерзкое существо, — сказала Дженни.

— Грязное животное, — согласилась Сэнди.