Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами

Так что некогда им было заниматься оторвой, которую родители, пользуясь своим влиянием, спихнули на школу, пусть даже оторвой она, судя по всему, была лишь номинально. А вот мисс Броди находила для нее время. Ее девочкам это не очень нравилось, но их устраивало, что мисс Броди не заставляла их общаться с Джойс Эмили, к себе на чай и в театры она приглашала ее отдельно от них.

Одним из поводов для хвастовства Джойс Эмили было то, что ее брат, студент Оксфорда, отправился в Испанию участвовать в гражданской войне. Эта черноволосая, весьма взбалмошная девчонка тоже хотела поехать туда, чтобы носить белую блузку и черную юбку и маршировать с ружьем. Никто не воспринимал это всерьез. Гражданская война в Испании была чем-то, происходившим лишь в газетах и раз в месяц обсуждавшимся в школьном дискуссионном клубе. Все, включая и Джойс Эмили, были антифранкистками, если они вообще имели какие-то политические убеждения.

Однажды было замечено, что Джойс Эмили уже несколько дней не ходит в школу, а вскоре на ее месте за партой сидел уже кто-то другой. Никто не знал, куда она подевалась, пока спустя полтора месяца не стало известно, что она сбежала в Испанию и погибла, когда поезд, на котором она ехала, разбомбили. В школе по ней отслужили укороченную панихиду.

Мэри ушла из школы и поступила на курсы машинописи и стенографии, Дженни — в школу драматического искусства. Заканчивать выпускной, шестой класс остались только четыре девочки Броди. В школе они теперь почти не появлялись, у них было свободное расписание, предусматривавшее посещение множества лекций и большой объем работы в библиотеке, — все это за пределами школьного здания, куда они забегали лишь на минуту-другую. С ними советовались, к ним прислушивались, и у них создавалось ощущение, что, стоит им захотеть, и они могут управлять всей школой.

Юнис собиралась изучать современные языки, но через год передумала и подалась в медсестры. Монике было на роду написано заниматься точными науками, а Сэнди — психологией. Роуз оставалась в школе не по какой-либо практической причине, а потому, что ее отец считал необходимым для нее получить максимум знаний, которые может дать школа, даже если впоследствии она поступит в художественное училище или — в худшем случае — станет натурщицей или модельером одежды. Отец Роуз — вдовец, крупный мужчина, столь же красивый своей мужской красотой, как Роуз женской, гордо именовавший себя сапожником, а на самом деле владевший обширной сетью мастерских по пошиву обуви, — играл очень большую роль в ее жизни. Познакомившись несколькими годами ранее с мисс Броди, он, как очень многие другие мужчины, вопреки ожиданиям отнюдь не считавшие ее смешной, сразу же проявил к ней горячий мужской интерес, но мисс Броди не допускала и мысли о том, чтобы стать миссис Стэнли, так как ни в коей мере не видела в нем человека высокой культуры. Она считала его недостаточно возвышенным духовно. Тем не менее девочкам, хоть они и боялись в этом признаться, он всегда нравился. Роуз же, как известно, наделенная инстинктом в высшей степени, настолько отдалась на его волю, что, унаследовав от отца практичное и жизнерадостное отношение к действительности, удачно вышла замуж вскоре после окончания школы. Она стряхнула с себя все, что вкладывала в своих девочек мисс Броди, как собака, выбравшись из пруда, стряхиваете шерсти воду.

Но мисс Броди тогда еще не могла знать, как все обернется в будущем, тем более что пока Роуз продолжала пользоваться огромным успехом у старшеклассников и университетских студентов-первокурсников. Так что однажды она сказала Сэнди: «Из того, что ты мне сообщила, я делаю вывод, что Роуз и Тедди Ллойд скоро станут любовниками». И тут Сэнди поняла: все это не было лишь отвлеченной теорией и игрой в духе мисс Броди, когда большую часть жизни составляют оторванные от реальности разговоры и придумывание всяческих игр вроде досужих гаданий о том, будет ли война, и прочих вымыслов, которые одни люди запускают в воздух, как голубей, а другие, подхватив, говорят: «Да, конечно, это неминуемо». Но в данном случае, как выяснилось, речь шла не о теории; мисс Броди действительно верила в это. Вглядевшись в нее, Сэнди осознала, что эта женщина была одержима жаждой уложить Роуз в постель мужчины, в которого была влюблена сама. В этой идее как таковой не было ничего нового, новой была сама реальность. Сэнди вспомнила, как восемью годами ранее мисс Броди, сидя под вязом, рассказывала им свою первую, простодушную историю любви, и ей стало интересно: насколько усложнилась за минувшие годы личность самой мисс Броди, а насколько изменилось ее собственное представление о ней.