Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами

В течение всего последнего года Сэнди продолжала встречаться с Ллойдами. Она ходила по магазинам с Дидрой Ллойд и купила себе домотканую фольклорную блузу, как у той. Она слушала их разговоры и мысленно разлагала их психику на значки и символы, как стало модно в те времена среди молодых людей, читавших книги по психологии, когда они наблюдали за людьми старшего возраста, этих книг не читавшими. Иногда, в те дни, когда Роуз позировала обнаженной, Сэнди сидела в мастерской рядом с художником, следя за странным преображением плоти на холсте, где возникала неизвестная нагая фигура, в то же время напоминавшая Роуз, а пуще того — мисс Броди. Ее очень заинтересовал душевный склад художника, столь страстно увлеченного мисс Броди и не считавшего ее смешной.

«Из того, что ты мне сообщила, я делаю вывод, что Роуз и Тедди Ллойд скоро станут любовниками». Сэнди осознала, что мисс Броди действительно верила в это. Она рассказывала мисс Броди, как причудливо во всех его портретах проявляется ее образ. Рассказывала снова и снова, потому что мисс Броди обожала это слушать. Сэнди сообщила ей, что Тедди Ллойд подумывает бросить преподавание и готовит персональную выставку, что критики поощряют его к тому, но его обескураживает необходимость содержать большую семью.

— Я — его муза, — говорила мисс Броди. — Но я отвергла его любовь, чтобы посвятить свой расцвет воспитанию девочек, оказавшихся на моем попечении. Я его муза, но Роуз должна занять мое место.

Она считает себя Рукой Судьбы, думала Сэнди, полагает, будто она — Бог Кальвина, будто ей ведомы концы и начала. А еще Сэнди подозревала, что эта женщина, не сознавая того, является лесбиянкой. Мисс Броди поддавалась классификации и согласно многим другим теориям, прописанным в книгах по психологии, но ни одна из них не была способна стереть ее образ с полотен однорукого Тедди Ллойда.

Когда Сэнди стала монахиней, ее начали периодически навещать члены клана Броди, поскольку это было все же какое-никакое занятие, к тому же она написала книгу по психологии, да и вообще все любят навещать монахинь, это вызывает душевный подъем, катарсис, благотворный дух которого можно увезти домой, особенно если монахиня говорит с вами, вцепившись в прутья решетки. Роуз приехала к ней, когда была уже давно замужем за успешным бизнесменом, чьи деловые интересы варьировались от производства консервов до банковских коммерческих операций. Разговор зашел о мисс Броди.

— Она часто говорила о призвании, — сказала Роуз, — однако имела в виду вовсе не тот род призвания, какому посвятила себя ты. А не кажется ли тебе, что собственное призвание она по-своему осуществляла в нас?

— О да, думаю, так и было, — ответила Сэнди.

— Почему ее выгнали? — спросила Роуз. — Из-за интимной связи?

— Нет, из-за политики.

— Вот уж не знала, что ее интересовала политика.

— Только косвенно, — сказала Сэнди, — но это послужило поводом.

Моника приехала к Сэнди, потому что переживала жизненный кризис. Она была замужем за ученым и однажды, в порыве гнева, запустила в его сестру тлеющим куском угля, после чего ученый безоговорочно потребовал развода.

— Я плохо разбираюсь в подобных коллизиях, — призналась Сэнди. Но Моника особенно и не уповала на ее помощь, поскольку знала Сэнди давно, а люди, которых знаешь давно, редко могут помочь. Поэтому разговор перекинулся на мисс Броди.

— Удалось ли ей в конце концов уложить Роуз в постель Тедди Ллойда? — спросила Моника.

— Нет, — ответила Сэнди.

— А сама она любила Тедди Ллойда?

— Да, — ответила Сэнди. — И он ее любил.

— Значит, в некотором роде это действительно было самоотречением?

— Да. Что ни говори, но ведь она была женщиной в расцвете лет.

— Тогда ты считала, что все ее разговоры о самоотречении — шутка, — напомнила Моника.

— Ты тоже, — парировала Сэнди.

Летом тысяча девятьсот тридцать восьмого года, после того как последняя из девочек Броди закончила школу Марсии Блейн, мисс Броди отправилась в Германию и Австрию; Сэнди читала книги по психологии и ходила к Ллойдам позировать для собственного портрета. Время от времени к ним присоединялась и Роуз.

Когда Дидра Ллойд повезла детей на отдых в деревню, Тедди пришлось остаться в Эдинбурге — он вел летний курс в художественной школе. Сэнди продолжала ему позировать два раза в неделю. Роуз иногда присутствовала на этих сеансах, а иногда нет.

Однажды, когда они были одни, Сэнди сказала Тедди Ллойду, что все его портреты, даже портрет самого маленького, младенца Ллойда, несет сходство с мисс Броди, и посмотрела на него дерзким, шантажирующим взглядом. Он поцеловал ее так же, как тогда, тремя годами ранее, когда ей было пятнадцать, и большую часть тех летних пяти недель они предавались любви в пустом доме, лишь изредка открывая дверь Роуз, а чаще всего не обращая никакого внимания на надрывающийся звонок.

В течение всего этого времени писал он очень мало, и Сэнди сказала:

— Все равно я у тебя тоже получаюсь похожей на мисс Броди.

Он начал писать ее заново, но все повторилось.

Она спросила:

— Ты одержим этой женщиной? Неужели ты не видишь, что она смешна?