Лучшие годы - псу под хвост

— И не спрашивай! Сонеты Шекспира! — засмеялся дедушка. — Иными словами: теряю разум. Знаешь, что значит, когда юрист начинает читать Шекспира? — весело обратился он к дочери.

— Не знаю, — ответила она.

— Притвора, знаешь! — сказал дедушка. — А как поживает Пако?

Сочельник с утра проходил в умиротворенной обстановке; не нарушила ее даже Нега, которая еще утром сожрала половину приготовленного на ужин индюка, ни мать Квидо, сделавшая из его остатков отбивные и поджарившая их на канцерогенной тефлоновой сковороде, ни даже бабушка Либа, с отвращением спустившая эти отбивные в унитаз, — непривычное отсутствие дедушки делало всех чрезвычайно терпимыми. Эту умиротворенность частично нарушил Квидо.

— Что это за дребедень? — спросил он без околичностей, не обнаружив даже в последней коробке своих подарков ни желанной черной шляпы с широкими полями, ни черно-белого кожаного футбольного мяча. Он нимало не старался скрыть своего разочарования, тем паче симулировать какую-то радость. Родители загадочно улыбались. Маленький Пако увлеченно возился со своими подарками.

— Вы в самом деле купили это для меня? — спросил Квидо ломающимся голосом. — Наверное, это шутка? Если да, то плохая.

— Погоди… — Мать Квидо откашлялась, но он не дал ей договорить:

— Раз уж я не отказался от участия в этой унылой церемонии с воображаемым посланием младенцу Иисусу и совершенно недвусмысленно сказал, что мне позарез нужна черная шляпа с широкими полями, то я ожидал, что вы хотя бы учтете мое желание! — раздраженно заявил Квидо.

— Квидо! — с укором сказал отец.

— Я мог бы понять, — продолжал Квидо, повысив голос, — если бы не получил ничего… Бог свидетель — ваше экономическое положение я всегда максимально учитываю и, естественно, простил бы вас, получи я в подарок темно-синюю или коричневую шляпу, хотя в таких цветах на трезвую голову и выйти стыдно на улицу, но тут по крайней мере было бы явное стремление удовлетворить мое желание! Однако этот фиговый футбольный мяч я вам ни за что не прощу…

Пако испуганно взглянул на брата.

— На Целетной я видела море черных шляп, — сказала бабушка Либа. — И дешевых.

— Ради бога, мама! — сказала мать Квидо.

— Подожди, Квидо… — сказал отец.

— Не подожду, — заблеял Квидо, — я знаю, я и сам прекрасно знаю, что я не спортивный, очкастый, неловкий, толстый и интровертный тип, а значит, излишне, совершенно излишне делать на это такие дорогостоящие намеки!

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумным сопением Квидо. Его отец возвел глаза к потолку и из коробки за спиной вытащил черную шляпу с широкими полями.

— Это действительно была шутка! — сказал он, растерянно разводя руками.

— У тебя нет чувства юмора? — сказала мать Квидо. — Бабушка, например, смеялась, когда получила компас.

— А теперь не смеюсь. Дурацкий компас! — сказала бабушка Либа.

— Тебе же понравился, — возразила мать Квидо.

— А теперь разонравился! — решительно заявила бабушка.

— А кому же этот мяч? — осторожно спросил Квидо.

— Мне! — сказал отец Квидо и, нагнувшись, ухватил мяч ладонями. Протянув руки вперед, он уставился на мяч очень странным взглядом.

— Как так? — сказал Квидо.

— Именно так, — сказала его мать. — Он уж, верно, забыл, что именно из-за футбола ему пришлось в армии, в Опатовице, бегать ночью в пижаме по спортивной дорожке.

Что муж купил футбольный мяч действительно для себя, она узнала только вчера и до сих пор не могла понять этого.

— Без пижамы, — уточнил отец Квидо, и взор его обратился куда-то в темное прошлое.

— Без пижамы?! Бедненький! Этого ты мне не говорил!

— А причина? — робко спросил Квидо, стыдясь своего недавнего выпада.

— Игра рукой, — коротко сказал отец.

— А теперь расскажи, — продолжала развлекаться мать Квидо, — как солдаты из твоего взвода отняли у тебя очки и после учений на стрельбище прикрепили их к жестяному манекену…

— Перед учениями, — неохотно сказал отец Квидо. — По счастью, никто не попал. Пришлось потом проехать по ним походной кухней…

— Ты мне этого не говорил, — смеялась мать. — Ты вообще многое от меня утаил!

— Игра рукой? — участливо спросил Квидо.

— Это тоже. И в свои ворота!

— Так что ты купил мяч, чтобы, так сказать, повспоминать прошлое! — сквозь слезы смеялась мать Квидо. — Но, учитывая характер воспоминаний, это, боюсь, будет скорее походить на психоанализ.

— Компас, конечно, лучше, — сказала бабушка Либа, очнувшись на мгновение от полусна.

Отец Квидо поднял мяч на уровень лица.

— Возможно, это даже не мяч, — сказал он загадочно.

— Конечно! — воскликнула мать Квидо. — Это ключ к твоей личности!

— Нет, не то. Знаете, что это? Моя последняя жертва богам карьеры.

— Что?

— Реальность есть шифр. Видимость обманчива. Пусть тебя не смущают размеры, — сказал отец Квидо без улыбки. — Возможно, это та пуля, которая сразит Голема.

— Возможно, — смеялась мать. — Если, конечно, это не дух твоего армейского командира.

Отец Квидо поднял мяч еще выше. Язычки елочных свечей изогнулись, взвихренные воздухом.

— Примите мою жертву, боги, — сказал он.

Квидо с матерью переглянулись. Бабушка спала.