Лучшие из нас

— У меня накопились десятки часов переработки, хотя я работаю здесь всего год, — сказал Пол, успокаивая ее. — Не думай об этом! Лучше подумай о бездельниках, ежегодно тратящих массу времени на совершенно бесполезные исследования, и хорошо, если вообще на исследования. Черт возьми, Нанна. Вспомни нашего друга пиздолога из корпуса Хенрика Вергеланна. «РЕВ 21» — это великий, это, это… грандиозный проект, слава о нем еще долгие годы не стихнет в наших кругах. Это проект, который на самом деле чего-то стоит. Руководство кафедры будет гордиться тем, что он создан ее сотрудниками.

Хм. Нет. Да.

Пол ехидно напомнил ей о том, что у нее на удивление хорошие отношения с заведующим кафедрой Паульсеном. Он чувствовал себя уязвленным из-за того, что был отвергнут, а также до сих пор не мог простить ей отсутствия в кабинете в тот момент, когда он примчался рассказать о прорыве. Однако Нанна не услышала ядовитого подтекста в его словах. Все презирают дурака Паульсена, добродушного, безобидного старого дурака. Чудаковатого клоуна с красной круглой блямбой на носу, с влажными ладонями и пошлыми шуточками преимущественно скабрезного характера. Она, к счастью, не могла знать, что пару дней назад Пол приревновал ее к заведующему кафедрой, когда увидел их вдвоем мило беседующими за столиком в кафетерии. Вид жирного грушеобразного тела Паульсена рядом с изящным юным телом Нанны болью отозвался в душе Пола, а мысль о сальных анекдотах, которые он наверняка ей рассказывал, заставила корчиться в конвульсиях. Поскольку Паульсен никогда не был ему равным соперником, Пола удивила собственная ревность. Но он ревновал.

Пол, как и большинство людей, время от времени испытывает и ревность, и зависть. Но он не патологически ревнив или завистлив, ни в коем случае, и у него хватает ума обуздывать свои эмоции. Например, он до сих пор помнит, как его однокашник получил стипендию, а на его проекте написали «достойно поддержки», а денег не дали. Когда через год ему удалось протащить свое заявление через все инстанции и стать-таки стипендиатом, он, в припадке самоиронии и уничижительного самоанализа, наклеил на свою дверь прямо под табличкой, которой он так гордился («Пол Бентсен, университетский стипендиат»), листок с цитатой из Гора Видала:[52]«Всякий раз, когда удача улыбается моему другу, что-то во мне умирает». Этот листочек провисел недолго. Когда Мортен в первый раз зашел к нему, то сорвал бумажку и скомкал ее. «Ты же хочешь произвести хорошее впечатление?» Пол кивнул. Мортену не стоило спрашивать. Потому что все, кто знаком с Полом, знают, что он всегда хочет произвести хорошее впечатление. «Не лучшая реклама для тебя, — сказал Мортен, сжимая в руках листок». — «Это была шутка», — объяснил Пол. «Это слишком похоже на правду, чтобы быть смешным», — сказал Мортен и швырнул скомканный листок в коридор кафедры лингвистики.

— Нам сейчас очень важно поддерживать хорошие отношения с Паульсеном, — неожиданно заявила Нанна, и Пол вздрогнул.

— Да, естественно, — сказал он. — Естественно, важно.

— Может, ты чуть-чуть ревнуешь?

— Не-е, — ответил Пол.

— Он, конечно, чрезвычайно неаппетитная особь мужеского пола, — произнесла Нанна и от отвращения скривила свой сладкий ротик.

— Да уж, — интеллигентно подтвердил Пол.

— Но важно, чтобы он был на нашей стороне, когда мы будем готовы к презентации.

— Если, — прервал ее Пол и снова почувствовал себя хозяином ситуации.

— Что «если»?

— Я просто поддразниваю тебя. Думаю, у нас будет презентация, Нанна.

Обсуждая презентацию, Нанна по-детски оживилась.

— Может быть, мы могли бы устроить ее в кафетерии, — предлагала она. — Или снять зал Академии наук. — Потом она долго болтала о цветочных украшениях, канапе и шампанском, после чего произнесла то, над чем, кажется, долго думала: — Я хочу, чтобы мы оба стояли там бок о бок, рассказывая обо всем, чего достигли вместе.

Полу понравилось то, что она сказала, ему это очень понравилось, ему это настолько понравилось, что он больше не хотел об этом говорить. Он должен был помусолить эти слова во рту («бок о бок»), почувствовать их на вкус («мы»), переварить их («мы оба»).

— Пойдем! — неожиданно сказал он. — Пойдем в другое место.

Нанна не ответила, хихикнула, но послушно стала одеваться. Пол подал ей пальто. У нее было пальто синего цвета с меховым воротником, и оно, как это ни удивительно, шло ей так же, как шла порядочность несколько минут назад.

— Куда мы идем? — поинтересовалась Нанна. Пол не ответил. Он взял ее за руку, и они побежали по лестнице на первый этаж, оттуда — в Исследовательский парк, и он чувствовал себя мальчишкой, который несется по улице рядом со своим лучшим другом. Они пошли шагом, только выскочив из здания.

Пол и Нанна быстро шагали по улице Блиндернвейен, перешли через мост над трамвайными путями и двинулись в сторону района Майорстюэн. На дворе стоял самый холодный месяц года. На улице Апалвейен Пол поймал такси.

— Садись, — приказал он, стараясь сгладить употребление императива шутливой интонацией. В эти игры он играть умеет.