Лучшие рассказы

Тропы Нижнего Лондона – совсем не то, что наверху: от таких вещей, как вера, мнение и традиция, они зависят ничуть не меньше, чем от того, что нарисовано на карте.

Карабас и Ниббс – две крошечные фигурки – брели по высокому сводчатому тоннелю, вырубленному из старого белого камня. Эхо разносило звук их шагов.

– Так ты, значит, Карабас, да? – поинтересовалась Ниббс. – Знаменитый Карабас? Ты ведь мог бы и сам добраться, куда захочешь, – зачем же тебе проводник?

– Одна голова хорошо, а две – лучше, – ответил он. – А четыре глаза – лучше, чем два.

– У тебя раньше был такой шикарный плащ, да?

– Был. Да.

– А что с ним случилось?

– Я передумал, – немного помолчав, заявил Маркиз. – Сначала мы пойдем в Шепердс-Буш.

– Очень хорошо, – отозвалась проводница. – Мне без разницы. Только учти, я к пастухам не сунусь. Подожду тебя снаружи.

– Мудрое решение, девочка.

– Меня зовут Ниббс, а не «девочка», – сказала она. – Хочешь узнать, почему я стала проводником? Очень интересная история.

– Да так, не особенно. – Он был не в настроении болтать, да и проводнику хорошо заплатили за труды. – Не попробовать ли нам идти в тишине?

Ниббс кивнула и ничего не сказала – ни когда они добрались до конца тоннеля, ни когда полезли вниз по каким-то вделанным в стену металлическим скобам, – и заговорила снова, лишь когда они вышли на берег Мортлейка, обширного подземного Озера Мертвых[99], и зажгли свечку, чтобы приманить лодочника.

– Если хочешь стать настоящим проводником, самое главное – принять узы. Люди знают, что крепостной не заведет их куда не надо.

Маркиз в ответ только фыркнул. Он напряженно думал, что сказать пастухам, перебирая в уме возможности и вероятности. Как ни крути, а предложить пастухам ему было нечего, – вот в чем закавыка.

– Если заведешь клиента не туда, прощай работа, – весело сообщила Ниббс. – Вот затем-то и нужны узы.

– Я в курсе, – отозвался Маркиз.

«Какая надоеда попалась», – подумал он про себя. Две головы лучше одной только в том случае, если вторая держит рот на замке и не пытается просветить первую насчет того, что и так давным-давно известно.

– Меня закрепостили на Бонд-стрит, Улице Уз[100], – сообщила она и ткнула в цепочку у себя на запястье.

– Что-то я не вижу лодочника, – сказал Маркиз.

– Скоро приплывет. Ты вон там его высматривай и позови, когда появится. А я стану глядеть в эту сторону. Так мы его точно заметим – или ты, или я.

И каждый уставился в свою сторону над темными водами Тайберна.

– Я училась на проводницу с самого детства, – снова заговорила Ниббс. – Еще совсем малышкой была, а мои родные уже начали меня готовить. Они говорили, только так и можно уплатить долг чести.

Маркиз повернулся к ней. Ниббс подняла свечу на уровень глаз. «Что-то тут нечисто, – подумал он, вдруг осознав, что напрасно не прислушивался к ней с самого начала. – Что-то не так».

– Кто ты, Ниббс? – спросил он. – Откуда ты родом?

– Оттуда, где тебя больше не любят, – ответствовала девушка. – Я рождена и воспитана хранить честь и верность Слону-и-Замку.

Что-то крепко ударило Маркиза по затылку. Под веками вспыхнула молния, и он мешком свалился на пол.

* * *

Руками Маркиз де Карабас пошевелить не мог. Они, догадался Маркиз, были связаны у него за спиной, а сам он лежал на боку. Без сознания. Если те, кто это с ним сделал, думают, что он все еще в обмороке, не стоит их разочаровывать. Маркиз чуть-чуть приоткрыл глаза – на самую щелочку – и попытался оглядеться.

– Не валяй дурака, Карабас, – молвил густой, скрипучий голос. – Меня не обманешь. У меня, знаешь ли, большие уши: я слышу, как бьется твое сердце. Открывай глаза как следует, проныра, и посмотри мне в лицо, как подобает мужчине.

Голос Маркиз узнал – и понадеялся, что ошибся. Он открыл глаза. Перед ним стояли ноги – человеческие ноги, босые, с короткими, толстыми, плотно сжатыми пальцами, цвета тиковой древесины. Ноги были ему хорошо знакомы – и нет, он, к сожалению, не ошибся.

Разум его поспешно раздвоился: одна, меньшая часть принялась на чем свет стоит поносить его за невнимательность и глупость. Ниббс же ему говорила, во имя Храма и Арки![101] – да только он не пожелал слушать. Но пока он сердился на собственную глупость, большая часть разума уже взяла себя в руки, изобразила улыбку и промурлыкала:

– Ого, вот ведь какая честь мне выпала! Но, право, не стоило так себя утруждать. Легчайшего намека, что Ваша Возвышенность может иметь хоть малейшее желание меня видеть, было бы достаточно…

– Чтобы ты понесся в строго противоположном направлении со всех своих хилых ножонок, – сообщила личность с ногами цвета тикового дерева.

Она протянула хобот, длинный, гибкий и зеленовато-синий, свисавший до самых лодыжек, и перевернула Маркиза на спину.