Лучшие рассказы

Карабас окинул взглядом круглое помещение. Дело оставалось за малым – освободиться от стягивавшей руки веревки, не иначе как расшатав шест, к которому его привязали, снять кандалы, выключить воду, выбраться из комнаты, ускользнув от встречи с жаждущим мести Слоном и его разнообразными прихвостнями, и смыться.

Он пошатал шест. Шест не шелохнулся. Маркиз взялся за него покрепче. Шест стоял как ни в чем не бывало.

Маркиз привалился к нему и начал думать о смерти – о настоящей, окончательной смерти. А еще о своем плаще.

– А ну-ка тихо, – прошептал ему в ухо чей-то голос.

Что-то потянуло за руки, и путы спали с них. Только когда жизнь снова заструилась по кистям, до него дошло, как туго они были связаны. Маркиз обернулся.

– Что?! – сказал он.

Оказавшееся перед ним лицо было ему знакомо, как его собственное. Сокрушительная улыбка и бесхитростные авантюристские глаза.

– Лодыжку, – сказал человек опять улыбнувшись, еще более сокрушительно.

Маркиз, однако, сокрушен не был – он поднял ногу, гость совершил некие манипуляции куском проволоки и снял с него кандалы.

– Я слыхал, у тебя тут появился повод для беспокойства, – заметил гость.

Кожа его была черна, как у самого Маркиза; рост – едва ли дюймом больше, но держался он так, словно был гораздо выше любого, кого в принципе мог повстречать на своем пути.

– Никакого беспокойства. Я в порядке, – сказал Маркиз.

– Ничего подобного. Я тебя только что спас.

Это замечание Маркиз оставил без внимания.

– Где Слон? – спросил он.

– По ту сторону этой двери, и с ним – некоторое количество работающего на него народа. Дверь запирается автоматически, когда комната заполняется водой. Ему пришлось выйти, чтобы не угодить вместе с тобой в ловушку. На это я и рассчитывал.

– Рассчитывал?

– Ну, конечно. Я следил за ними несколько часов. С тех самых пор, как услышал, что ты пустился в путь с одной из Слоновьих ищеек. Скверный поворот, подумал я, очень скверный. Ему наверняка понадобится помощь…

– Ты услышал?

– Эй, – сказал человек, немного похожий на Маркиза де Карабаса, только повыше и, возможно, кое-кто (но только не сам Маркиз) сказал бы, чуточку привлекательнее, – ты же не думал, что я дам в обиду моего младшего брата?

Они стояли по пояс в воде.

– Со мной ничего не случилось, – возразил Маркиз. – Все было под контролем.

Гость прошел в дальний конец комнаты, опустился там на колени, пошарил под водой и извлек из рюкзака что-то вроде короткого ломика. Сунув один конец под воду, он бросил:

– Приготовься. Кажется, это самый быстрый способ отсюда выбраться.

Маркиз все еще гнул и растирал пальцы, которые кололо словно иголками, стараясь вернуть их к жизни.

– Что за способ? – поинтересовался он, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно.

– Вот такой, – сказал его собеседник, вытаскивая из-под воды большой металлический квадрат. – Это сток.

Не успел Карабас и рта раскрыть, как брат уже схватил его и спустил в дыру в полу.

«Вроде бы на ярмарках бывают такие аттракционы», – припомнил Карабас, скатываясь вниз. Подумать только! Там, в Верхнем городе, люди даже деньги платят за такое веселье. С другой стороны, почему бы и нет, – если точно знать, что ты его переживешь?

Поток воды с грохотом нес его по трубам – все ниже и ниже, все глубже и глубже. Маркиз сомневался, что переживет веселье – и, по правде сказать, ему было совсем невесело.

Помятый и избитый после долгой скачки по трубам, Маркиз рухнул лицом вниз на большую железную решетку, судя по всему, едва способную выдержать такой вес. Он переполз с решетки на твердый каменный пол и содрогнулся.

Секунду спустя раздался звук – совершенно не такой, какого можно было ожидать. Брат Маркиза вылетел из трубы и приземлился прямо на ноги, словно давно в этом тренировался.

– Весело, да? – улыбнулся он.

– Не особенно, – возразил Маркиз и, не удержавшись, спросил: – Ты правда только что орал «Уи-и-и-и!»?

– Конечно. А ты разве нет?

Карабас неуверенно встал на ноги.

– И как же ты себя теперь называешь? – спросил он вместо ответа.

– Все так же. Я не меняюсь.

– Перегрин? Это не твое настоящее имя, – сказал Маркиз.

– Все равно оно годится. Оно ясно обозначает мою территорию и мои намерения[103], – пояснил Перегрин. – А ты, стало быть, до сих пор прозываешься Маркизом?

– Да, потому что я, черт возьми, он и есть.

Он знал, что выглядит, как утопленник и его слова звучат не слишком убедительно. Да что там, он чувствовал себя маленьким и глупым.

– Как хочешь. Я все равно пошел. Я тебе больше не нужен. Постарайся не попадать в неприятности. Нет, не благодари.

Разумеется, именно на благодарность брат и напрашивался – и это жалило сильнее всего.

Маркиз ненавидел себя. Он не хотел этого говорить, но сказать было надо.

– Спасибо, Перегрин.

– Кстати, – вспомнил тот. – Твой плащ. На улицах поговаривают, он теперь в Пастушьей Чаще. Это все что я знаю. Так вот, совет. Я от чистого сердца – знаю, ты не любишь советы. Но плащ… попрощайся с ним. Забудь. Заведи себе новый. Честно.

– Ну, пока, – сказал Маркиз.