Лучший друг девушки

– В этом нет никакой нужды, – смакуя слова, сообщила ему Роз. – Когда мне исполнится двадцать один год, я получу право на использование меньшего из двух денежных фондов, оставленных мне бабушкой, – большим фондом я смогу пользоваться по достижении тридцатипятилетия, – а этого более чем достаточно для Италии. Что же касается ее «разрешения», чтобы я поступила в Уэллесли, то в свое время она не могла нарадоваться моим успехам в школе. У меня с полдюжины приглашений в самые лучшие из женских университетов. Я всегда была круглой отличницей, в худшем случае самостоятельно смогу пробиться через колледж и получить необходимые знания. Другие же смогли это сделать! Поэтому вопрос о том, что моя мать что-то может сделать для меня, вообще не стоит. Такое случится впервые. Обычно она предпочитает перекладывать проблемы на другие плечи. – Роз обернулась к Джеймзу. – Знаете ли вы, что в одиннадцать лет моя тогдашняя гувернантка объяснила мне, что такое менструация и как я должна себя вести в это время, а когда у меня начала развиваться грудь, она же купила мне первый бюстгальтер. Гувернантка, а не родная мать! Меня воспитали слуги. И стоит ли удивляться, что с самых ранних лет я научилась полагаться только на саму себя, таить свои мысли и добиваться всего собственными силами?

Голосом ее, как рашпилем, можно было бы спокойно сдирать с поверхности краску.

Джеймз чуть подался вперед и мягко положил свою ладонь на один из ее сжатых кулачков. Несомненно, она была умной и сильной натурой, во многих отношениях намного взрослее своих лет, но в основном оставалась типичной восемнадцатилетней девочкой. И очень правильно с ее стороны, думал он, что она научилась скрывать от всех свои чувства в так называемой семье, где в действительности никому до них не было дела.

– Не могу понять ни ее, ни Билли, – после короткого молчания продолжала Роз. – Если бы она, по крайней мере, любила его, если бы он был для нее всем, тогда другое дело. Но этот брак заключен явно по расчету, он дань привычке, в основе его лежит стремление вести блестящую светскую жизнь. Неудивительно, что она такая худая, ведь она питается только призрачной своей легендой, купаясь в лучах восхищения и обогреваясь только его теплом; отключи его, и она исчезнет, испарится, как туман.

На холеном лице Джеймза не отразилось и толики того удивления, которое он чувствовал от поразительной проницательности столь юного существа.

– Все мы к чему-нибудь стремимся, – дипломатично заметил он.

– Но разве вы не заметили, что у моей матери нет искренних друзей? У нее масса знакомых, которых она называет своими друзьями, но никто из них не близок к ней, как вы. Женщины – ее соперницы, а друзей-мужчин не потерпит Билли.

– Здорово же вы поставили меня на свое место!

Она дернулась нетерпеливо:

– Вы же знаете, что я имею в виду, вы же сами не скрываете своих наклонностей, но делаете это весьма деликатно. Я рада, что мама нашла вас, это значит, что и я приобрела друга в вашем лице.

– Но вам я не нужен в той роли, в какой задействован для вашей матери. Вам никто не нужен, Розалинда, не так ли? Вы – так уж случилось – обособились от всех, но надеюсь, не безвозвратно. Мне будет печально думать, что и в дальнейшем вы будете отождествлять жизнь с игрой в пасьянс, рассматривать людей, как карты, которые можно передвигать на столе.

На какое-то мгновение Роз смешалась, но врожденная честность снова взяла в ней верх.

– Ну что ж, ваша характеристика довольно точна, – согласилась она. – Ну и прекрасно, а какой еще прикажете мне быть? Не дай Бог мне в ком-либо нуждаться! К кому же, как не к слугам, я должна была бы обратиться тогда за помощью?

Джеймз не мог не видеть справедливости того, что она сказала, но бритва его была обоюдоострая.

– А вот мама ваша относится к тем людям, кто непременно нуждается в других. Ей необходимо, чтобы ею восхищались, необходимо сознавать, что легенда о ней не лопнула как мыльный пузырь. Разве у нее есть что-либо другое, кроме этого? – Роз нахмурилась, и Джеймз тотчас воспользовался ее замешательством. – Один вечер, вот и все, что она просит. Один чудесный, блестяще продуманный и проведенный бал. За который большинство девушек жизнь бы свою отдали!

– Но только при условии, что я не стану предметом торга, повторяю: я не желаю, чтобы мной торговали!

У меня свои планы на дальнейшую жизнь, и браку в них нет места. То время, когда у женщин не было иного выбора, ушло навсегда.

– Уверен, что она согласится с вашим пожеланием.

– Может быть, но на всякий случай мне бы хотелось, чтобы вы дополнительно сообщили ей о моих намерениях. Она в них больше поверит, если это будет исходить от вас, я не хочу никаких недоразумений.

– Значит, вы сделаете так, как она просит?

– Только потому, что об этом столь убедительно попросили вы, – ответила Роз.

– Спасибо, – сказал Джеймз, но таким тоном, что она чуть не поперхнулась и потому нарочито-весело воскликнула: