Луизианская заварушка (ЛП)

В её рассуждениях имелись огромные дыры, но поскольку я, даже будучи трезвой, умудрилась совершить кучу глупостей – и эта поездочка среди них, – то решила тему не развивать. Религия, по большому счёту, дело рук людей, а попробуй найти логичного человека. Попытка разобраться в религиозных догматах – прямой путь к безумию.

– Почти прибыли, – сообщила Ида Белль. – Фортуна, хватайся за столб у причала и подтягивай нас ближе к лестнице.

Я обернулась и едва не впечаталась лицом в дерево – спасли только недремлющие инстинкты обученного наёмника. Я выбросила руки вперёд и схватилась за столб. А когда мы остановились, взяла верёвку и привязала лодку.

– Отлично справилась, – одобрила Ида Белль.

– Отлично было бы, предупреди вы заранее, – отозвалась я.

– Вот ещё. Я держу тебя в форме. Здесь никогда не знаешь, когда придётся действовать быстро. Не время расслабляться.

– Поверьте, здесь я планирую двигаться со скоростью света. – Я начала подниматься по лестнице и зацепилась болотником за болтающуюся доску. Ида Белль и Герти молча наблюдали, как я сражаюсь с куском гнилого дерева. Наконец вырвав сапог вместе с доской и поднявшись на пристань, я заметила: – Ладно, может быть, со скоростью звука.

– Может, скажем, что на другой стороне острова её ждёт миска бананового пудинга? – предложила Герти.

Проигнорировав шпильку, я нагнулась и схватила протянутый дробовик. Вчера я неслась по главной улице вовсе не из-за пудинга. Да я тогда ещё даже не знала, что такое настоящий банановый пудинг. Я бежала, потому что терпеть не могу прятаться от проблем. И волновалась лишь о том, чтобы прийти первой. Пудинг стал приятным бонусом, но кроссовки я притащила в церковь не из-за него.

Я положила ружьё и собралась было подать руку Герти, но она уже самостоятельно вскарабкалась на пристань, да и Ида Белль не отставала. Видимо, они прекрасно обучены искусству передвижения в болотниках. Оставалось утешать себя тем, что я, вероятно, облегчила им задачу, выдрав гнилую деревяшку.

Я потянулась к дробовику, но Герти успела сграбастать его первой и одарила меня таким взглядом, что стало ясно: без боя не отдаст. Драка с вооружённой старушкой – да ещё и на этом навозном острове – меня не прельщала. С моим везением, Герти прострелит лодку, и мы застрянем здесь навеки.

– Куда теперь?

Ида Белль махнула налево:

– Сюда. Лагерь у самой воды… ну, когда там есть вода. Вдоль берега мы доберёмся прямо до двери.

Шагнув с пристани, я угодила в ту же чернильную слизь, что и в байю за моим домом, но быстро выдернула ноги и доковыляла до более-менее твёрдой почвы. Ида Белль пробралась через ил и побрела вниз по берегу мимо меня. Я дождалась, когда Герти последует за ней, а сама замкнула шествие.

– А что, если Мари откажется уходить? – спросила я по дороге.

– У неё нет выбора. – Ида Белль произнесла это таким тоном, что сомнений в её серьёзности не осталось.

– А если её тут нет?

– Где ж ещё ей быть? Лодка Харви пропала. Сомневаюсь, что Мари уплыла рыбачить, тем более рыбу она не ест.

– Вы мне не говорили, что лодка Харви пропала.

– Мы не догадались проверить, пока Картер не ворвался к тебе сегодня утром. И только когда ты переодевалась, Герти позвонила одной из греховодных дам и попросила посмотреть.

– Но если Мари приплыла сюда на лодке, то почему у пристани её не было?

– Она, наверное, причалила с другой стороны острова, где чаща плотнее, и спрятала лодку на берегу.

– Как-то чересчур предусмотрительно для бесхребетной домохозяйки.

– За годы знакомства мы кое-чему её научили, – пояснила Герти. – На всякий случай.

– На случай, если она убьёт своего мужа и будет вынуждена скрываться?

– Нет! Господи, ну ты и выдумщица. На случай, если Харви особенно разойдётся, и ей понадобится укрыться на некоторое время. Он был слишком глуп и ленив, чтобы искать спрятанную лодку. Он бы проверил пристань и решил, что Мари здесь нет. Единственное, на что у него всегда хватало энергии, так это на беготню за другими женщинами.

– Но почему Мари его не бросила?

– Из-за денег, конечно же. Мари не обладала тем, что ты бы назвала «полезными навыками», и её родители были бедны как церковные мыши. А с учётом железобетонного брачного контракта, Мари ушла бы ни с чем.

– Но ведь вы бы ей помогли.

– Разумеется, и мы предлагали помощь миллион раз, некоторые даже весьма настойчиво. Но Мари и слышать ничего не хотела. Из-за Чарли.

– Кто такой Чарли?

– Её брат, – прогудела Герти. – Намного младше Мари, он стал для матери настоящим сюрпризом. В юности мы обзывали его Чарли-тугодум. Теперь-то мы знаем, что у него аутизм. Обучение помогало, но пока Мари не организовала терапию и проживание в специальном заведении, где с ним работали специалисты, Чарли влачил довольно жалкое существование.

Теперь картина прояснилась.

Я нахмурилась:

– И Мари взяла на себя расходы за терапию и проживание Чарли.

– Конечно. Она любит этого мальчика больше всего на свете. И я её понимаю – он невероятно милый. Но врачи дерут втридорога, и ни одна из нас не в силах оплачивать уход за Чарли. Мы обеспечены, но не миллионеры вроде Харви.