Луизианская заварушка

Незнакомец не выглядел убеждённым, но, кажется, решил, что выполнил свой долг гостеприимного южанина.

– Ладно. Что ж, до встречи.

Он сорвался с места, смехотворно огромные колёса крутанулись, поднимая больше пыли, чем песчаная буря.

За рюмку виски и пару армейских ботинок я бы зацепилась за багажник его зверя и проехалась на другой конец города верхом на чемодане. Но, наверное, это привлекло бы внимание. Вероятно, библиотекарши-бывшие-королевы-красоты не катаются на собственном багаже.

Двадцать минут спустя я уже шла по подъездной дорожке к своему новому жилищу. Это был большой дом в викторианском стиле, и я вздохнула с облегчением, увидев его адекватную тёмно-синюю расцветку и отсутствие каких-либо цветов в горшках или на клумбах. Иначе б точно не выдержала. А так, если только внутри всё не заросло плющом или папоротником – жить можно.

Ещё пятнадцать шагов – и я окажусь внутри, подальше от посторонних глаз. Переоденусь в привычные шмотки и сожгу чемоданы на заднем дворе, не дожидаясь полуночи. Я уже практически ощущала запах дыма. Но стоило поставить ногу на крыльцо, как дверь распахнулась, и наружу выпорхнула маленькая седовласая старушка.

«Метр пятьдесят семь, пятьдесят килограммов вместе с сумкой, старше самого Христа, и слишком много слабых мест, чтобы все перечислить».

– Ты, наверное, Сэнди-Сью. – Женщина шагнула вперёд и схватила меня за руки. – Какое счастье наконец-то с тобой познакомиться! Я боялась, что автобус задержится.

– Не-а. Точно по расписанию.

«Будто спешил навстречу смерти».

– Чудесно. Я Герти Хеберт, одна из старых подруг твоей тётушки.

Я кивнула. Что старая – это точно.

Герти залезла в безразмерную сумку, на вид словно сшитую из гобелена, и достала вакуумный пакетик для продуктов.

– У Кэролайн дома случилась неприятность с курицей, и она не сумела подготовить приветственную корзину, так что мне пришлось импровизировать. – Она протянула мне пакет: – Чернослив?

– Может, позже.

«Например, когда мне стукнет девяносто».

– Что ж, тогда давай зайдём, Кости тоже жаждет с тобой познакомиться. И вдруг сумеет откопать в твоих занятных чемоданах пару обуви. Знаешь, вообще-то, в Греховодье женщины уже лет сорок как не обязаны ходить босиком.

Я уставилась на неё:

– Но по-прежнему должны быть беременными?

– Только если родились в первый вторник фестиваля раков, – махнула рукой Герти, – и только если тогда было полнолуние. Но ты, возможно, исключение, так как из другого города и всё такое.

Развернувшись, она вошла в дом.

Впервые в жизни я почувствовала, как по спине тонкой струйкой бежит страх. Мне предстояло ступить на вражескую территорию, и дёрнул же черт выбросить единственное оружие в мутную речушку.

Протиснувшись в дом, я порадовалась отсутствию антиквариата и стекла и с удивлением отметила сдержанную мебель и светло-коричневые стены. Никаких кружев и бахромы. Такое мне по силам.

– Здесь славно, – сказала я.

– Ты, кажется, удивлена.

– Да… нет… Ну, учитывая, что весь город словно нарисован пастелью…

Герти кивнула:

– Мардж не следовала общим правилам. Она не любили садоводство и уборку, потому не собиралась держать при себе «дерьмо, которое необходимо чистить и поливать». – Она усмехнулась. – Мардж была немножко феминисткой. Впереди своего времени, вообще-то, но для тебя это не новость.

Настроение слегка повысилось. Возможно, всё не так уж скверно.

– Я приготовила кофе, – продолжила Герти и жестом велела мне следовать за ней через гостиную и дальше по коридору. – Мардж всегда очень беспокоилась о тебе, дорогая.

– Обо мне?

Мы вошли в яркую солнечную кухню, и я остановилась, оглядываясь. Бежевые стены, дубовые шкафы – из настоящего дерева, а не поддельная хрень, как в моей квартире. Километровая рабочая зона буквой «Г» с гранитной столешницей.

– Да, дорогая. – Герти наполнила чашку и опустила на стол передо мной. Затем поставила рядом сливки и деревянную коробочку с сахаром.

Проигнорировав добавки, я сделала большой глоток и удовлетворённо вздохнула. Эта старушка сотворила кофе, от которого краска с бампера слезет.

Она понаблюдала за мной и налила кофе и себе.

– Мардж переживала, что ты не реализуешь весь свой потенциал как женщина. Она думала, твои представления о жизни несколько старомодны. – Герти глянула на неиспользованный подсластитель, потом снова на меня и улыбнулась. – Возможно, она ошибалась.

О-ё-ёй. Я судорожно искала объяснения. Ещё и получаса в Луизиане не провела, а уже раскрыта. Если я даже ровесницу динозавров не смогла одурачить, то как обману кого-то другого?

– Моя, эм, мама смотрела на всё иначе, чем тётя Мардж.

Герти понимающе кивнула:

– И как хорошая дочь ты согласилась с ней. Конечно, милая, я всё понимаю. У моей матери тоже имелось обо всём собственное представление. Я была для неё постоянным испытанием.

– Вы? Да что такого вы могли натворить?