Лука

— Да я слышу. — Рамазан смеялся. — Приезжай сегодня в мой новый бар, давно не виделись, брат. Golden Brut, адрес скину сообщением.

— Договорились.

Алиса. 5 лет назад

— Ты очень красивая. — прошептал Вова, обнимая меня, нежно целуя. От него приятно пахло духами Tom Ford. Я зажмурилась от страха и мурашек. Его движения стали напористее, он стал рукой забираться под платье.

— Подожди, пожалуйста, я… у меня не было никогда… — я закрыла глаза, краснея. Обычно взрослые девственницы вызывают смех.

— Хорошо, я не буду тебя торопить. Как будешь готова. — он был заботлив и нежен, не удивляясь. Неужели у меня написано это на лбу? — Хочешь поедем в Golden Brut, потанцуем, выпьем?

Я встала, прошлась по его съёмной квартире, рассматривая скромную комнату с икеевским пледом. Все было очень милое. А глаза Вовы были переполненны влюбленностью и желанием, он мне тоже нравился, правда. Очень хороший и красивый. Он ценил мою чистоту и не хотел торопить. Сейчас редко встретишь мужчину готового ждать.

Я отрицательно закачала головой. Мне не хотелось ни в какие бары и клубы, это не моё все. Сегодня мне не хотелось музыки и тусовок, сегодня мне хотелось наконец-то уже выбраться из Зазеркалья, посмотреть в глаза реальности.

Хватит фантазировать Алиса, ты не в стране чудес. Принц не прискачет за тобой. Ты сама себе придумываешь воздушные замки.

Я подозвала его к себе жестом, устраиваясь на подоконнике и медленно Расстегивая блузку, не знаю сколько на сексуально и заводяще. Просто мне хотелось это сделать самой, так я чувствовала себя увереннее. Сегодня я намерена стать старше и на голову выше.

Принцев не существует, а я ни Алиса из страны чудес.

— Мне немного страшно…

— Обещаю, я буду нежен…

Я постаралась расслабиться и когда он стащил с меня остатки одежды, чтобы успокоиться и возбудиться, я представила высокого парня с колким взглядом, его лицо постоянно находилось в темноте, потому что я не могла придумать как он будет выглядеть, но он был моим героем.

Лука. 5 лет назад

Не люблю неопрятность: мятые рубашки, грязную обувь, несобранность. Все должно быть как по уставу. И пусть я долго не служил в армии, привычки и военная выправка шли за мной следом, преследуя даже в мелочах. Моя жизнь насильно надиктовывала мне определенные правила.

— Принеси рубашку. — пришлось откинуть помятую утреннюю, которую Габи так старательно замазала своей помадой, словно помечая ее. Если это доставило ей удовольствие, то пускай.

Девушка послушно встала, накидывая на себя грязную, и следую к шкафу, в котором всегда были новые, свежевыглаженные.

— У тебя красивая татуировка. Отче наш? — она подошла ко мне на носочках, устраиваясь напротив, как щеночек выпрашивающий добавки. Я уже и забыл, что она знает иврит. — Только не могу перевести одно слово, на груди, что это?

Я посмотрел в свое отражение в стекле барного шкафа. Татуировка частично узором затрагивала грудь, на правой стороне которого было имя. Одно. Оно было написано не на иврите, а моем втором родном языке. На романском, на языке моего отца — цыгана. Буквы были взяты из деванагари. А их мало кто знал.

— Это имя.

— Интересно чьё имя ты носишь у сердца?

— Единственного человека которого люблю.

Ее лицо не выразило удивления, сожаления. Она была достаточно умной девочкой, чтобы понимать это. Габи знала кто я и что не буду связывать себя серьезными отношениями, я не тот человек у которого будет жена и дети, семейные ужины.

Эта кошка мне нравилась, свободная, гуляет, где хочет и с кем хочет. С ней хочется повторить секс еще и еще…

Настоящее время.

— Мне обязательно идти с тобой?

— Да.

Лука помог мне выбраться из черного танка, мягко подхватывая и ставя перед собой. Даже на высоких шпильках я еле доставала до его плеча, приходилось смотреть на него всегда снизу. Последнее время я всегда исключительно снизу, всегда под ним во всех смыслах этого слова от постели до формальных бесед.

Волосы цепляются за его густую бороду, образуя между нами связующую нить. Дьявол разъединяет ее, наматывая на палец локон. Его ноздри широко раздуты, он как животное вдыхает мой запах, прижимает к машине так, что я нахожусь у него между ног, чувствую животом его пульсирующую плоть. Дыхание сбивается, я больше всего хочу чтобы он прикоснулся ко мне несмотря на всю его охрану. Они уже и для меня стали безликие евнухи.

— Нужно поздравить друга с рождением сына и потом мы вернемся домой. — этот тихий голос он внутри меня? Это мои мысли? Порой я думаю его голосом. — Хочу раздеть тебя, разложить вместо ужина на кухонном столе и заправить собой до отказа.

Облизывая губы представляя его в себе, ощущая его соленый вкус. Лука целует меня, властно проникая языком в меня, съедая мои стоны, забирая их себе как трофей.

— Нужно идти. — шепчет, медленно отстраняясь, любуясь моей негой и алыми щеками, которые выдавали меня с потрохами.