Лукоморские царства

— Переодеваемся. — Катя коснулась перышка. Белоснежный и очень теплый полушубок, теплые штаны, высокие зимние сапоги, белая шапочка. Опушка на вороте тут же стала щекотать Степану нос. Он покрутил головой, приказал своей пряжке изменить его одежду и тут же почувствовал, что ему стало гораздо теплее.

— Смотри, вон наши! — он дернул Катерину за плечо, увидев, подлетающих с другой стороны Волка, и Сивку с Котом, которых нещадно трепал ледяной Кащеев вихрь. — Давай к ним.

— Нет! — Катя стиснула зубы. — Вороночек, нам в ледяной зал, он у галереи, там зеркало!

— Ты что? С ума сошла, Кащей, смотри, он на стене, он же их заморозит!

— Нет, если я успею зеркало уничтожить и вызволить Жарусю. — Катя не была уверена, что поступает правильно, она весь полет и так и эдак прикидывала и размышляла, что разбитое зеркало, это ещё не победа, и Кащей-то никуда не денется. И вряд ли удастся его куда-то опять запихнуть надолго. Оставалось одно. Но, об этом надо будет думать уже после того, как она вызволит Жар-Птицу.

Воронко, видимо, сомневался в Катерине гораздо меньше, чем она сама в себе. Поэтому, только глянул в сторону брата, и послушно прянул к галерее.

— Вон туда! Аккуратно, там где-то на полу яма-западня. — Катерина осмотрела пол, над которым завис Воронко, прикинула, что ледяная яма тут не должна быть, и спрыгнула на пол, а потом бросилась к зеркалу. Жаруся увидела её, только глаза блеснули. Вороночек, лети со Степаном к брату.

— Ну, уж нет! — Степан спрыгнул на ледяной пол, а Воронко вылетел из зала.

— И как его разбить? — Cтепан оказался рядом через секунду.

— Никак. Оно не бьется. — раздался довольный голос Кащея, вошедшего в зал. — Спасибо за то, что так быстро прибыла! Я и не наделся на столь удачный расклад, как с вами все-таки просто!

Катерина даже не обернулась к ледяному злодею:

— Зеркало-зеркало,

Чуткое стекло,

Покажи мне зеркало,

Что в мире не нашло!

Зеркало долю секунды обдумывало приказ. Потом зарябило, стараясь осознать, как же можно показать, то, что не найдено. Потом по его поверхности пошла волна, и появились трещинки, они все расширялись, расширялись.

— Нет! — Кащей был потрясен. — Это невозможно!

Катерина схватила Степана за рукав, рванулась назад. И очень вовремя. Зеркало вдруг замерло, а потом рухнуло, водопадом осыпались осколки. Жаруся, медленно спланировала вниз на сверкающую груду.

— Жарусенька, милая! — Катерина кинулась к ней, не обращая внимания на то, что под ногами хрустят и ломаются зеркальные куски, схватила на руки и перепугалась. Птица казалась почти безжизненной. Приоткрыла глаза и вновь их закрыла. Кащей засмеялся.

— Я её переоценил. Я думал она посильнее. Дорогая, ей не хватает света и тепла. Её бы в вулкан, но, простите, у меня в хозяйстве такого нет. Так что всё напрасно. Зеркало ты мне, конечно, разбила, жаль, но ты и сама неплохой улов. Я уже не говорю, о том, что два отличных коня, говорящий кот, и Волк, с которого я давно мечтаю шкуру снять, очень хороший подарок к моему возвращению!

Катерина вообще не слушала его. Она лихорадочно соображала. Жаруся лежала бессильно свесившись с её рук. — Согреть? Осветить? Чем?

Она решительно отстегнула перышко, и её теплая одежда исчезла, а Катя оказалась в тонких джинсах, любимых кроссовках, и легком джемпере.

— Перышко оборотись, ярким светом засветись. — и тут же брошка вернулась в первоначальное состояние. Вспыхнуло ярким светом перо. Катерина приложила его к сердцу Жаруси, и обняла её сама. Жаруся была ледяная. Холод обжигал плечи, и тут Катерина с удивлением увидела перед собой Степана, который тоже снял пряжку и протянул ей. — Действуй. — и остался в спортивном костюме на лютом морозе, перехватил поудобнее меч и с кривой улыбкой повернулся к Кащею.

Кащей понял, что эти сумасшедшие дети пытаются сделать что-то ему неизвестное, рассмеялся, и взмахнул рукой, решив что легко заморозит всю троицу, но ледяной поток, сорвавшийся с его ладони, разбился о золото кладенца, Степан только головой тряхнул, сбрасывая с волос ледяную крошку. Ещё небрежный взмах рукой, но кладенец снова раздробил в пыль ледяной поток летящий от пальцев Кащея.

Второе перо, кажется, помогло, и от перышек, отчаянно светящихся, от рук Катерины, от того, что Катерина тихо-тихо приговаривала Жарусе:

— Перьев свет прибавит силы,

Рук тепло тебя согреет,

Позабудь ледяные глыбы,

И теплом от самой повеет.

В глазах Жар-Птицы появилось осмысленное выражение, под оперением забилось огненное сияние, пролегли узенькие дорожки пламени к каждому её перышку, искорки засветились на каждом из них.

В галерею влетели, преследуемые вихрем, Сивка и Воронко, Волк отчаянно и яростно взвыл увидев, Катерину, по рукам которой летели огненные потоки света от Жар-Птицы. Кот, спрыгнув со спины Сивки, мгновенно вырос до размера амурского тигра, легко перескочил через весь зал, и обернулся вокруг Катерины и Жаруси. Жар-Птица согревалась и у Катерины начало обжигать руки.