Лукреция Борджа

На исходе дня 12 июня герцог Гандийский прибыл за сестрой в ее дворец. Она вышла из него в окружении шести молодых людей, одетых в длинные туники из замши. Сын папы приводил всех в изумление. Одет он был весьма экзотично. На нем был белый костюм, расшитый золотыми нитями с прикрепленными к ним крупными драгоценными камнями, рубиновое ожерелье, а на голове — убор на турецкий манер, высокий тюрбан, украшенный огромным бриллиантом. Даже в ту эпоху не часто случалось видеть на одном человеке 150 тысяч дукатов золотом. Тот, кого прозвали «самым роскошным молодым человеком Рима», превзошел самого себя. Он держал за руку своего брата Гоффредо, которому было одиннадцать лет и который тоже был разукрашен, как языческий идол. Что касается Чезаре, то он был скорее зрителем, чем актером, и его черное церковное одеяние вносило нотку торжественности в эту чрезмерную пышность.

Адриана, заботившаяся о том, чтобы Лукреция выглядела изящно, велела ей нарядиться вечером в платье цвета индиго, «увитое золотом» и усыпанное жемчужинами. Тонкий поясок подчеркивал грудь и поддерживал складки ткани, колыхавшиеся вокруг ее талии и свободно развевавшиеся на ветру. Из украшений на ней были только диадема, украшавшая волосы, и колье из хризопраза (оно стоило 15 тысяч дукатов).

Хотя расстояние между дворцом Борджа и Ватиканом было невелико, римлянам пришлось долго ждать прибытия свадебного кортежа. Неровные камни мостовых скрылись под ковром из белых цветов. Распорядитель церемонии Хуан Гандийский шагал слева от сестры, чей шлейф несла очаровательная маленькая чернокожая рабыня. Лукрецию сопровождали Баттистина, внучка Иннокентия VIII, и Джулия Фарнезе. За ними следовали сто пятьдесят римских дам. Розовая лента, натянутая поперек улицы, остановила кортеж. И Лукреция по обычаю склонилась, чтобы far il serreglio (neререзать ленту)⁶

. Один из самых красивых юношей Рима преподнес ей букет. Ему-то она охотнее выразила бы свое восхищение. Бесплотная и светящаяся невеста шла необычайно величественно, словно плыла.

Александр VI выбрал для этого летнего вечера прохладные залы, расписанные фресками Пинтуриккьо, хотя художник еще не закончил работу. Однако его живопись очень удачно вписывалась в архитектурный ансамбль, частью которого она являлась. Восточные ковры покрывали каменный пол вплоть до самого папского трона, возвышавшегося в глубине зала, где святой отец в стихаре и короткой атласной мантии с капюшоном занял свое место в окружении десяти кардиналов в алых плащах. Едва распахнулись двери, началась толкотня, и все пришли в такое возбуждение, что гости забыли преклонить колени перед папой, к несказанному возмущению Бурхарда, увидевшего в их легкомыслии предвестие анархии. Что касается жениха, то, как и его будущий шурин, он прибыл, одевшись «по-турецки на французский манер», с роскошным ожерельем на груди, взятым взаймы у маркиза Мантуанского, — деталь, которую тотчас заметил посол дома Гонзага, улыбнувшийся при виде такого мальчишества; Сфорца, раздираемый гордостью за свою новую нареченную и желанием покрасоваться, попросил брата своей покойной жены одолжить ему это украшение.

Чезаре, архиепископ Валенсии, занял место слева от папы, Хуан остался на пороге зала, в то время как их сестра направилась к трону. Лукреция шла так легко и неслышно, что казалось, будто она и не касается земли, слышны были только шелест ее платья и позвякивание украшений. Не сводя с Его Святейшества ясного взгляда, она приблизилась, склонилась в глубоком поклоне, коснулась губами туфли своего отца. В этот момент Джованни Сфорца подошел к своей невесте, которая робко протянула ему руку, а потом убрала в нерешительности, но Александр VI, нежно улыбаясь, соединил их руки.

Оба встали на колени на бархатные подушки, и нотариус задал традиционные вопросы: «Сиятельный сеньор, полагаю, вы помните, что значилось в контракте, заключенном сиятельной сеньорой Лукрецией Борджа, здесь присутствующей, и мессиром Николо, действующим от Вашего имени. Думаю, вы помните сроки контракта, сумму приданого и другие его положения. Следовательно, я не вижу необходимости зачитывать его еще раз. Согласны ли вы выполнять предписания этого контракта в соответствии с его содержанием и смыслом?» «Я прекрасно его помню, — ответил Джованни. — Я согласен с ним и обязуюсь соблюдать его». После чего нотариус повернулся к кардиналам, попросил их быть свидетелями церемонии, которая должна была за этим последовать, затем снова обратился к новобрачному: «Согласны ли вы взять в законные супруги и жены сиятельную сеньору Лукрецию, здесь присутствующую, и обещаете ли вы обращаться с ней, как подобает обращаться с законной женой?» «Я желаю этого от всего сердца», — сказал Джованни звучным голосом. На тот же вопрос Лукреция шепотом ответила только: «Согласна»⁷.