Лукреция Борджиа

Чезаре и в самом деле не унаследовал набожности, отличавшей его семью: Александр VI чтил Деву Марию, и Лукреция была глубоко религиозной натурой, внучатый племянник Чезаре, внук младшего его брата Хуана, даже стал святым. А вот Чезаре, похоже, не было дела ни до Бога, ни до религии. Он являлся порождением Ренессанса и верил в эгоцентричный мир, а образцом для подражания избрал своего тезку Цезаря. Следуя ренессансной концепции античного мира, он верил, что главной целью человеческой жизни является не унаследование царства на небесах, а слава и власть на земле, и цели этой он добьется с помощью таланта и отваги — только так можно покорить непредсказуемую силу судьбы. Фортуны, правящей миром. И действительно, все в Чезаре указывало на то, что ему уготована другая карьера, а не та, на которую рассчитывал отец. Он был блестящим студентом, и даже враждебно настроенный к нему историк Паоло Джовио[13]

признал, что в университете Пизы, в котором Чезаре учился после того, как окончил университет Перуджи, он «добился таких успехов, что свободно обсуждал поставленные ему вопросы как в области церковного, так и в области гражданского права». А в мире, ценившем военную отвагу и искусство владения оружием, он отличался и силой, и способностью побеждать. Он разделял страсть своего отца к охоте, лошадям и охотничьим собакам. Искусству торреро сын понтифика обучился в Испании. У него было все для успеха, а самое главное — за его спиной стоял отец, обладавший огромной властью. Но отец был не вечен, и полностью полагаться на его постоянную поддержку не стоило. Будучи уверен, что умрет молодым, Чезаре шел по жизни, сметая и сокрушая всех, кто стоял у него на пути. И по мере его продвижения рождалась легенда о чудовище Чезаре Борджиа.

В семнадцать лет он, однако же, показался посланнику Боккаччо «очень скромным», тот похвалил его осанку — «гораздо лучше, чем у герцога Гандийского, его брата…» Другой, старший брат Лукреции, Хуан Борджиа. родившийся в 1478 году, был тщеславным, высокомерным, неумным, распутным юношей, внешностью не хуже, чем у Чезаре, однако никаких талантов за ним не водилось. Несмотря на это, у отца он слыл любимчиком. Третий муж Ваноццы, Карло Канале, поведал об этом Франческо Гонзага, маркизу Мантуи. Маркиз изучал подходы к понтифику, чтобы тот назначил кардиналом Сиджизмондо ГЪнзага, брата Франческо. Канале, служивший ранее секретарем у предыдущего кардинала Гонзага, дяди нынешнего маркиза, посоветовал Гонзага сделать все, чтобы снискать расположение Хуана Гандийского, например, подарить ему одну из своих знаменитых на всю Европу лошадей. «Потому что, — писал он, — в переговорах с Его Святейшеством нет лучшего посредника, нежели Его Светлость, ведь он у Его Святейшества — свет в окошке». Младший член квартета, Жофре Борджиа, по меньшей мере на год моложе Лукреции, играл куда меньшую роль в ее жизни, и Александр VI благоволил ему заметно меньше, нежели троим старшим детям, используя, впрочем, в качестве пешки в своих политических играх. Хронисты того времени едва отмечают существование Жофре в своих документах. В молодости Александр скрывал от всех наличие у него детей и так преуспел в этом, что в феврале 1493 года мантуанский посол Флорамонте Броньоло в письме Изабелле д'Эсте, жене Франческо Гонзага, осторожно называет Чезаре и Хуана «племянниками брата Его Святейшества».