Луна команчей

Огастес знал, что чувствует его друг, ведь он сам чувствовал то же самое. Команчи убили техасского рейнджера и безнаказанно ушли. Если так будет продолжаться, то в скором времени рейнджеры станут посмешищем прерий. И все же репутация капитана Скалла как смертельно опасного и решительного бойца была заслуженной. Они с Коллом часто видели, как капитан устраивал бойню.

Что же случилось с ним этим утром?

Капитан Скалл вдруг посмотрел на двух молодых рейнджеров с легкой усмешкой на устах. Его взгляд, как это часто бывало, вызвал у них ощущение, что он читает их мысли.

— О, чую запах недовольства? Я полагаю, что учуял его дуновение, — сказал капитан. — В чем дело, мистер Колл? Опасаетесь, что я потерял свой скверный характер?

— О нет, сэр, — ответил Колл правдиво.

Несмотря на свою досаду, он не считал, что капитан Скалл потерял свой боевой задор. Он думал только о том, что капитан, как командир, был непостоянен в своих поступках, и он не понимал мотивов этого.

— Мне бы хотелось наказать тех воинов, ведь у нас все еще есть шанс догнать их, — добавил Колл.

— Это и мое желание, — сказал Огастес. — Они убили Джимми Уотсона, а он был сильным хорошим парнем.

— Да, был, мистер Маккрей, был, — ответил капитан Скалл. — В другой раз я бы начал преследование, но в это утро у меня нет настроения. По крайней мере, не сейчас.

Айниш Скалл направился к своим седельным сумкам и извлек огромный коричневый брикет табака, от которого он отрезал себе жвачку. У него был особый ножичек с перламутровой рукояткой, специально для резки табака. Он настолько боялся потерять свой маленький нож, что хранил его, привязывая к поясу тонкой серебряной цепочкой, такой же, какую мог использовать для карманных часов.

Капитан достал нож, нашел место недалеко от костра и стал нарезать себе дневную порцию жвачки, работая тщательно. Он любил делать каждую жвачку как можно более близкой по площади, насколько это возможно.

Часто, отрезав жвачку, капитан осматривал ее и обрезал ее немного больше, удаляя щепку здесь и щепку там, чтобы сделать ее площадь чуть ближе к необходимой.

— Я полагаю, что наше жаркое почти готово, Дитс, — сказал он, как только он вернул большой коричневатый брикет в седельную сумку. — Давайте поедим. Я мог бы восстановить свое настроение, если поел бы.

— Когда-либо работали в офисе, мистер Колл? — спросил он тогда, когда люди выстроились с оловянными мисками, чтобы получить свою порцию жаркого.

Колл вздрогнул. Почему капитан предположил, что он когда-либо работал в офисе, если записи явно показывают, что он был принят на работу в качестве техасского рейнджера в возрасте девятнадцати лет?

— Нет, сэр, я провел на свежем воздухе всю свою жизнь, — сказал Колл.

— Ну, я работал в офисе, сэр, — сказал капитан. — Это была таможня в Бруклине, и я был направлен на работу туда моим папой, надеявшимся отучить меня от некоторых вредных привычек. Я работал там в течение года и каждый день делал одно и то же. Я приходил в одно и то же время, уходил в одно и то же время, выпивал свой глоток вина и откусывал хлеб в одно и то же время. Я даже мочился и испражнялся в одно и то же время. Я был постоянным механизмом, пока занимал эту офисную должность, и мне было скучно, сэр — скучно! Невыносимо скучно!

Лицо Айниша Скалла вдруг покраснело при упоминании о своей собственной скуке в бруклинском офисе. Он аккуратно сложил свои десять квадратов резаного табака и посмотрел на Колла.

— Трагедия человека — не смерть или эпидемия, или похоть, или страсть, или судорожная ревность, — сказал он громко. Голос его всегда повышался, когда он изрекал неприятную истину.

— Нет, сэр, трагедией человека является скука, сэр — скука! — продолжил капитан. — Человек может выполнять нечто порученное ему долгое время с бодростью и душой. Затем, независимо от того, что это, оно превращается в офисную работу. Я наслаждаюсь картами и развратом, но даже карты и разврат могут стать скучными. Вы ублажаете вашу жену тысячу раз, и это тоже становится офисной работой.

Скалл сделал паузу, чтобы посмотреть, впечатляют ли излагаемые им суровые истины его слушателей, и обнаружил, что впечатляют. Все мужчины слушали его, за исключением старого парня по имени Айки Риппл, который проглотил немного жаркого и снова завалился спать.

— Вы видите? — спросил капитан. — Мистеру Айки Рипплу скучно даже сейчас, несмотря на то, что Бизоний Горб может появиться в любую минуту и унести его волосы.

— Теперь ... это моя точка зрения, сэр! — сказал он, глядя прямо на Колла. — Я буду ломать сопротивление проклятых красных команчей на этих равнинах, отдавая все свое время и силы, но будь я проклят, если я буду вскакивать и гоняться за каждым индейским мальчишкой, который стреляет в меня из ружья. Сделайте так, и это станет офисной работой. Вы понимаете мою точку зрения, мистер Колл?

Колл думал о том, что он, узнав точку зрения, не был уверен, что согласен с нею. Воевать с индейцами означало рисковать жизнью, а сколько людей в офисах рисковали своими жизнями?