Луна команчей

— О, да, капитан, я тоже так считаю, — мягко ответил Колл. В конце концов, капитан был старше, он пережил больше сражений с индейцами, чем любой другой человек на границе. Возможно, они наскучили ему.

— Ух, капитан, вы так и не рассказали, от чего умер ваш кузен, тот, который был похоронен жуками, — заметил Длинный Билл. Подробная информация о неортодоксальных захоронениях мучила его голову, и ему было любопытно, какой вид смерти привел к этому.

— О, кузен Вилли. Как же, это был укус ядовитой змеи, — сказал капитан. — Вилли укусила ямкоголовая гадюка, одна из самых ядовитых змей в мире.

Он начал набивать прямоугольными брикетами табака карман пальто, чтобы использовать их в течение дня.

— Он оставался ученым до конца, наш Вильям, — продолжил он. — Он рассчитывал по времени собственную смерть, вы знаете — рассчитывал по времени с секундомером в руках.

— Рассчитывал ее по времени? Но зачем, сэр? — спросил Гас. — Если бы я умирал от укуса змеи, я сомневаюсь, что вынул бы свои часы.

— Ох, а что бы вы тогда сделали, мистер Маккей? — спросил капитан приятным тоном.

Огастес думал о Кларе Форсайт, ее очаровательных локонах и ее открытой улыбке.

— Я думаю, что просто нацарапал письмо своей девушке, — сказал Гас. — Я бы хотел так попрощаться с ней, полагаю.

— Почему же, это нормально — это человеческий инстинкт, — сказал капитан Скалл. — Вы юный романтик, я вижу. Таков был и наш Вилли на своем пути, только он был романтиком от науки. Профессор Агассис учил его никогда не набираться излишнего опыта, и он так и поступил. Обычное время наступления смерти от укуса ямкоголовой гадюки — двадцать минут. Я думал, что Вилли постарается улучшить обычный результат, но он этого не сделал. Он умер за семнадцать минут и тридцать четыре секунды, плюс-минус секунда или две.

Капитан Скалл встал и посмотрел на серую равнину.

— Вилли был в одиночестве после укуса, — сказал капитан. — Его секундомер находился в руке, когда его нашли. Семнадцать минут и тридцать четыре секунды он жил. Вообще-то, это храбрость, я бы сказал.

— Я бы сказал то же, — заметил в раздумье Колл.

6

— Ты веришь в рассказ о жуках и секундомере? — спросил Огастес.

Колл сидел спиной к большой скале, глядя с края каньона. Ветер умер, снег прекратился, но было все еще очень холодно. В ясную ночь они могли видеть костры команчей, гораздо ниже них и на полпути через каньон Пало-Дуро.

— Там внизу сорок костров, — прокомментировал Колл. — Достаточно индейцев в этом каньоне, чтобы уничтожить нас шесть раз.

— Ну, а может быть им это не интересно — капитан им не нужен, — ответил Гас. — Почему бы тебе просто не ответить на вопрос, я ведь спросил тебя?

— Потому, что я в карауле, — сказал Колл. — Мы должны слушать, а не болтать.

Огастес нашел это замечание обидным, но он старался не злиться. Вудро был таким практичным, что часто грубил без намерения грубить.

— Я твой старый друг, и думаю, что могу, по крайней мере, задать тебе вопрос, — сказал Огастес. — Если же не могу, то у меня есть намерение просто скатить тебя с этого утеса.

— Хорошо, я верю рассказу капитана. Почему бы нет? — сказал Колл.

— Как по мне, то я думаю, что это была просто сказка, — сказал Гас. — У него не было настроения для боя с индейцами, поэтому он рассказал нам сказку. Ты так доверчив, Вудро, что можешь поверить во что угодно. Я никогда не встречал никого, кто поступает так, как люди в рассказах капитана.

— Ты не знаешь образованных людей, вот почему, — сказал Колл. — Кроме того, его кузен был в Бразилии. Ты никогда не был в Бразилии, и ты не знаешь, как ведут себя там люди.

— Нет, и если у них есть змеи, которые могут убить тебя за семнадцать минут, я и не поеду, — сказал Огастес.

Колл смотрел на мигающие костры внизу в темноте.

— О Господи, я надеюсь, что капитан не потащит нас в Мексику, — сказал Гас. — Я бы хотел увидеть мою Клару до конца месяца.

Колл хранил молчание — если он не ответит, то, возможно, повод для разговора о Кларе Форсайт исчезнет. Хотя, как правило, он не исчезал так скоро.

В течение десяти лет на сторожевых постах по всей границе Техаса он слушал разговоры Огастеса о Кларе Форсайт. Дело даже не в том, что эта тема была скучна – обсуждать ее было просто бессмысленно. Клара настроилась против того, чтобы выйти замуж за Гаса, вот такие-то дела.

— Там внизу Бизоний Горб, — заметил он, надеясь, что Гас примет изменение предмета беседы.

В этих условиях было бы разумным сменить тему. Бизоний Горб, может быть, и постарел, но он все еще был самым опасным военным вождем на южных равнинах. Если бы он проснулся в боевом настроении, то Гас был бы этим больше обеспокоен, чем отказом Клары.

— Я скучаю по Кларе, — сказал Огастес, игнорируя маневр своего друга. — Это помогает говорить о ней, Вудро. Не будь таким черствым со мной.