Луна мясника

Все эти мысли лихорадочно пронеслись у него в голове, и ему вдруг показалось, что Лозини обо всем догадался: и о том, что Калезиан попытается столкнуть его вниз, и о том, как это и для него, Калезиана, опасно, слишком опасно.

– Ну, Гаролд, садись же!

Калезиан уселся верхом на шезлонг, крепко упираясь обеими ногами в пол, готовый ко всему. Портфель он положил на колени и оперся на него руками. Он старался напустить такой же равнодушный вид, какой был у Лозини.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – наконец проговорил Калезиан.

Лозини не ответил. Он изучал Калезиана, будто раздумывая, стоит ли с ним откровенничать.

Гаролд Калезиан ждал. Внешне ему удалось скрыть свое нервное напряжение. В конце концов Лозини медленно кивнул. Потом отвернулся, чтобы посмотреть на город.

– Пока я тебя ждал, – начал он, – я много думал о прошедшем. Как все здорово складывалось когда-то!

И каким орлом я был.

– Естественно. Ведь все меняется, к сожалению, – вставил Калезиан, внимательно слушавший излияния Лозини.

– А теперь я почти уничтожен, – продолжал тот. – Знаешь, как тяжело это говорить? Я смотрю на себя в зеркало, вижу почти старика и не узнаю себя... Такое ощущение, будто я забыл то, что всегда знал, и не могу понять, как это случилось. Точно так же, будто забыл надеть брюки, выйдя в город...

– Ты еще в полной форме. Ал, – отозвался Калезиан, мысленно спрашивая себя, не хочет ли Лозини сказать всем этим, что готов отойти от дел. Так ли это? Может, он и пришел сюда просто сообщить о своей отставке и попросить помощи у него, Калезиана, чтобы спокойно и тихо совершить все это. Калезиан почувствовал, как его напряжение постепенно спадает: – У тебя впереди еще долгие годы, Ал!

– Не успокаивай меня, Гаролд. Я почти решил устраниться и все бросить... И отправиться играть в шашки... – добавил Лозини с горькой усмешкой.

Калезиан внимательно наблюдал за ним, взвешивая каждое его слово.

– Почти? – невольно переспросил он.

– Да, Гаролд.

Лозини сунул руку в карман своего пиджака так медленно и красноречиво, что Калезиан не сомневался ни секунды: Лозини достанет пистолет. И вдруг он и вправду появился в руке Лозини, и дуло его было направлено прямо на Калезиана.

Пальцы Калезиана, сжимавшие портфель, ослабли сразу же, но он сдержал себя, сидел, не шелохнувшись.

– Осторожнее, Ал! – только и сказал Калезиан.

– Да, я уйду, – все так же спокойно, все тем же безразличным тоном продолжал Лозини, – но только так, как захочу сам! Я не позволю себя уничтожить. Я не позволю сбросить себя, как ненужного старика!..

– Ал, я не понимаю, о чем ты...

– Датч или Эрни? – оборвал его Лозини. – Это не может быть никто третий.

Калезиан сощурил глаза, ошеломленный услышанными именами, но, глядя прямо в дуло грозно направленного на него пистолета, не мог больше изображать невинного.

– Ал, у тебя преимущество передо мной в двадцать лет, – сказал Калезиан. – Я действительно не могу...

– Это верно, мерзкий подонок! – твердо сказал Лозини и грязно выругался тем же странно спокойным тоном. – У меня, действительно, большое преимущество перед тобой! Но ты этого даже не знаешь. Все, что я пока хочу от тебя, это имя, понял? Эрни Дюлар или Луис Буанаделла? И ты мне это скажешь! Так который же из них?

– Ал, я не имею ни малейшего представления, кто это...

– Я размозжу твою грязную башку, – продолжал Лозини, голос его стал твердым и угрожающим. – Или сперва выстрелю тебе в ногу, и ты останешься хромым на всю оставшуюся жизнь. Если останешься... Тебе придется волочить лапу, когда отправишься к своим подручным... Если отправишься...

– Ал!..

– Не пытайся больше отрицать! Ты достаточно хорошо знаешь меня, Гаролд. Я буду постепенно отстреливать у тебя куски мяса, и ты даже не успеешь моргнуть, как я приступлю к этому. Еще одно слово, лжец, и я начну!

У Калезиана пересохло во рту. Он действительно хорошо знал Лозини! Хорошо знал это ледяное выражение его глаз, и понимал, что тот может мгновенно, не раздумывая нажать на спуск. И это будет страшно... За последние годы он видел два или три трупа, искалеченных подобным образом: отдельные куски мяса попадали в морг в пластиковом мешке... Флики много шутили по этому поводу, но Калезиан не помнил, чтобы он разделял подобные шутки. Зато он хорошо помнил эти куски окровавленного тела внутри прозрачных мешков...

– Хорошо, – согласился Калезиан, облизнув пересохшие губы, и прикрыл руками голову, защищаясь от солнечных лучей. – Я все тебе расскажу.

Калезиан на секунду умолк, отчаянно ища выхода, но не находил его. Он опять облизал губы.

– Начинай! – воскликнул Лозини.

Отверстие пистолета неумолимо смотрело на Калезиана.

«Этот мерзавец, может, и состарился, но с ним еще далеко не все покончено...», – подумал Калезиан.

– Это Эрни, – наконец произнес он. – Эрни Дюлар.

Лозини немного расслабился. Дуло пистолета было теперь направлено на лицо Калезиана. Однако выражение глаз Лозини потеряло свою ледяную враждебность. Он побледнел.

– Это должно было случиться. Ал, – продолжал Калезиан. – И ты понимаешь, что и я должен был сделать свой выбор.

Лозини ничего не возразил.