Лунатики

Что касается меня самого, я всегда считал, что гипотезы не являются предметом веры, но основанием для расчетов; так что даже если они и фальшивы, это совершенно не важно, предполагая при этом, что они верно отображают явление… Было бы неплохо, если бы вы могли сказать что-либо по данному вопросу в своем предисловии; тем самым вы бы задобрили аристотелианцев и теологов, чьих противодействий вы так опасаетесь[148]

.

В тот же самый день Осиандер описался по той же проблеме Ретикусу, который пребывал тогда во Фромборке:

Аристотелианцев и теологов можно будет легко задобрить, если им сообщить, что можно употребить несколько гипотез для объяснения тех же самых кажущихся движений; и что данная гипотеза вовсе не предлагается, потому что она на самом деле истинна, но потому, что она наиболее удобна для вычисления кажущихся составных движений.

Предварительные замечания подобного рода могли бы привести оппонентов в более мягкое и примирительное настроение; их антагонизм должен исчезнуть, "и, возможно, они перейдут на точку зрения автора".

К сожалению, ответы ни Коперника, ни Ретикуса на предложение Осиандера не сохранились. По словам Кеплера, который видел часть писем до того, как те были уничтожены, Коперник отказался от рекомендаций Осиандера: "Подкрепленный стоической крепостью разума, Коперникус верил в то, что ему следует публиковать его предположения открыто" (цитируется по уже указанному труду Кеплера – Прим. Автора). Но Кеплер не цитирует текст ответа Коперника, так что его замечанию, появляющееся в ходе полемике, не следует придавать особого веса. Кеплер с фанатическим упорством сражался за гелиоцентрическую теорию, Копернику поклонялся и даже приписывал ему "стоическую крепость", которой тот никак не обладал.

Выбор слов в Предисловии явно был самым неудачным из всех возможных. С одной стороны, в Предисловии четко не заявляется, что оно не написано самим Коперником. Верно и то, что в одном предложении предисловие говорит об авторе книги в третьем лице и в панегирическом стиле; но ученые того времени не страдали от особой скромности, и требовало тщательного знакомства с текстом, чтобы выявить, что предисловие написано чужой рукой. Причем, до такой степени, что, хотя авторство Осиандера и было выявлено и объявлено Кеплером в 1609 году и упомянуто в биографии Гассенди в 1647 году, последующие издания Обращений (Базель 1566 и Амстердам 1617) оставили предисловие Осиандера без каких-либо комментариев, оставляя в читателе впечатление, будто бы оно написано самим Коперником. Только лишь варшавское издание 1854 года указало на авторство Осиандера.

Тайна предисловия, сохранившаяся в течение трех столетий, понятное дело, вполне соответствовала окольным путям поведения каноника Коппернигка, его культу пифагорейской тайны и эзотерическому эпиграфу книги: "Только для математиков

". Легенда гласит, что Коперник был жертвой коварного трюка Осиандера, но внутренние доказательства, равно как и свидетельство Ретикуса, к которому я сейчас перейду, говорят против этого. Поскольку Осиандер знал о колебаниях Коперника в вопросе публикации рукописи "четыре раза по девять лет"; о его настоятельных просьбах, чтобы в narratio prima авторство его оставалось анонимным; о попытках Коперника опубликовать только лишь планетарные таблицы без стоящей за ними теории, так что нюрнбержец должен был предположить, что Коперник согласился бы с его предупредительным и примирительным подходом, который был только лишь повторным подтверждением классической доктрины о том, что физика и небесная геометрия это "две большие разницы". У нас нет причин сомневаться в том, что Осиандер действовал с самыми честными намерениями, предполагая как вдохновить боязливого каноника, так и выгладить дорогу его работе.

Следующим вопросом остается: а читал ли предисловие сам Коперник и какой была его реакция. Тут у нас имеются два противоречивых заявления: одно от Ретикуса, а второе – от Кеплера. Представляем версию Кеплера: