Лунатики

Этот человек был одним из выдающихся дипломатов Ренессанса, увенчанный лаврами поэт, который в юности писал эротические стихи, на старость – религиозные гимны[156]

; путешественник, гуманист, очаровывающий собеседник - короче, характер громадной привлекательности и сложности. Епископ Лукас был старше Николаса на двадцать шесть лет, епископ Дантиск – на двенадцать лет моложе Коперника, но Николас подчинялся как первому, так и второму в одинаковой степени. Подчинение авторитету – Лукасу и Дантиску с одной стороны, Птолемею с Аристотелем с другой стороны - возможно, это основной ключ к разгадке личности Коперника. Именно оно подрывало независимость его характера и независимость суждений, оно же удерживало его в возложенных на самого себя оковах, тем самым, выделяя ученого в качестве сурового реликта Средних Веков среди гуманистов Ренессанса.

В некоторых обстоятельствах старость, похоже, склонна повторять образцы юности, или, скорее, вытаскивать на свет божий образцы, затуманенные годами активности. Если Дантиск был чем-то вроде привидения, занявшего место дяди Лукаса – то не был ли Ретикус, авантюрист и заводила, в какой-то степени реинкарнацией брата Андреаса? Брат Андреас был черной овцой в семье – Ретикус был еретиком; Андреас был прокаженным – Ретикус был содомитом. Их безрассудство и неустрашимость одновременно и притягивала, и пугала робкого каноника; и его амбивалентным отношением к ним можно объяснить то, что он предал обоих.

Иоганн Флашбиндер, которому судьбой было предначертано стать погибелью преклонных лет каноника Коппернигка, был сыном пивовара из Данцига, отсюда и латинизированное имя – Дантискус, Дантиск. В свои двадцать лет он сражался против турок и татар, учился в Краковском Университете, путешествовал по Греции, Италии, Аравии и Святой Земле. После возвращения из дальних странствий он стал доверенным секретарем короля Польши, а когда ему исполнилось двадцать три года – он сделался специальным королевским посланником в различных епархиях Пруссии. Именно тогда он впервые познакомился с каноником Коппернигком, в то время секретарем епископа Лукаса, которого тот посылал в подобные миссии. Но вскоре их пути разошлись: Коперник остался в Вармии до конца дней своих, зато Дантиск, на протяжении семнадцати лет, ездил по всей Европе в качестве польского посла к императорам Максимилиану и Карлу V. Он был фаворитом обоих упомянутых императоров, равно как и своего собственного короля; Максимилиан назначил его придворным поэтом и возвел в рыцарское достоинство; Карл дал испанский дворянский титул, они оба время от времени посылали его с собственными заданиями – например, в качестве специального посланника Дантиск ездил в Венецию, в качестве посланника Карла – к Франциску I в Париж. И, тем не менее, этот сын пивовара с окраин цивилизованного мира, преуспевший в весьма деликатных дипломатических миссиях, не был снобом или даже излишне амбициозным человеком. В возрасте сорока пяти лет, на вершине собственной карьеры, он ушел в отставку – по собственному желанию, чтобы вернуться в место своего рождения, в провинцию и провести остаток жизни уже здесь – поначалу в качестве епископа Кольмно, а потом и всей Вармии.