Лунное искушение

— Твою ж мать. Не верю, что вообще говорю об этом.

— Что бы там ни было, тебе лучше сказать, потому что я уже вообразил кучу разных вариантов.

Он опустил подбородок.

— Возможно, ты мыслишь в верном направлении.

Глаза Люциана слегка распахнулись, затем он пробормотал:

— Дерьмо.

Сцепив пальцы, Гейб сделал то, чего не думал делать никогда: рассказал историю той ночи.

— Прямо перед тем, как уехать в колледж, Никки осталась в доме. Ее родители уже отправились восвояси, и я понятия не имею, где были вы с Девом. Я много выпил той ночью и был пьян, но, если честно, впустил бы ее в любом состоянии. Она не в первый раз приходила в мою комнату. Хотя в тот раз все было иначе. Никки пришла ночью.

Люциан сидел очень тихо.

— Я впустил ее и… не знаю, как все случилось, — продолжил он, закрывая глаза. Это было ошибкой, потому что сразу же вспыхнули обрывочные воспоминания о той ночи. Он поддразнивал ее, как обычно. Потом она сказала, что будет скучать по нему в колледже. В какой-то момент девушка начала плакать, когда говорила о том, что долго его не увидит, и он обнял ее. Каким-то образом она оказалась у него на коленях, а потом — под ним. — Но это случилось.

— Предполагаю, под словом «это» ты подразумеваешь крепкие объятия?

Гейб коротко и резко, но совсем не весело рассмеялся.

— У нас был секс.

Единственный раз он видел своего брата таким потрясенным, когда они узнали правду об отце и матери. Сейчас настал второй раз, когда Люциан изумленно молчал.

Он снял ноги с верстака, тяжело уронив их на пол. Открыл рот, но ничего не сказал. Гейб продолжил:

— Проснувшись несколько часов спустя, я видел ее и сначала не мог понять… — Он оборвал сам себя, вздохнув. — Я, мать его, сорвался на ней. Ник так быстро уехала, и после той ночи я впервые увидел ее, когда она пришла к нам работать.

— Твою мать, — выругался Люциан и пристально посмотрел на него. — У меня нет слов. А это редкость.

— Мне от этого не легче.

— А я и не пытался как-то облегчить твою душу. — Люциан покачал головой. — Ей было восемнадцать, когда она уезжала в колледж, верно?

— Да. Но тут нет никакой…

— Чушь собачья. Тут есть разница. Небольшая, но есть. — Он играл желваками. — Ты был пьян?

— В стельку. Ник клянется, что не осознавала, насколько я был пьян, и я ей верю.

Брат медленно моргнул.

— Уточни, насколько ты был невменяем, когда решил заняться сексом с восемнадцатилетней дочерью Ливи и Ричарда?

— Достаточно, чтобы мне было плевать, — честно ответил Гейб, и, черт побери, сказав это вслух, он как будто снял с плеч часть ответственности. — Вот насколько пьян.

— Дерьмово, чувак. — Люциан откинулся назад. — А вы с Ник говорили об этом?

— На прошлой неделе, когда я ее увидел, был вне себя. Она так и не дала мне возможности объясниться раньше. А я пытался. Звонил ей. Писал после того, как она уехала, хотел убедиться, что с ней все в порядке…

— Хреново. А с ней все было в порядке?

— Ага, — саркастично заметил он. — Четыре года я не мог представить себе, что она чувствовала. Проклятие. Даже когда я думаю об этом сейчас, бешусь, потому что Ник просто уехала, игнорировала меня, и я понятия не имел… — Он глубоко вздохнул. — Знаю, все эти годы она провела, не понимая, что я был не настолько уж пьян, а я провел их, пытаясь забыть, что это вообще случилось, благодаря Бога, что ее отец ничего не узнал и не пристрелил меня.

Люциан усмехнулся, потому что это было правдой.

— Я бы не переживал по этому поводу. Ричард тебя любит. Тебя бы убила ее мать.

Гейб слабо улыбнулся.

— Тут ты прав.

— Хотя они никогда бы не подумали, что ты способен на такое. Я? Дьявол. Да они, наверное, удивлены, что я не пытался. Но ты? Не-а. На тебя они никогда не подумают. Среди нас ты считаешься хорошим.

Гейб выгнул бровь.

— Это так.

Люциан вздохнул и потер лицо.

— Вау. Ну, мать твою, чувак. Не знаю, что и сказать. То есть это дерьмово. Для вас обоих. Теперь все будет очень непросто.

— Да, и то, что я вел себя с ней как ублюдок с тех пор, как она вернулась, делу не поможет. Я, мать твою, накричал на нее на прошлой неделе, когда увидел с Паркером. Обвинил ее в том, что она кидается на него. Да и вообще был с ней неласков.

Люциан взглянул на брата.

— А ты считаешь, что должен быть с ней ласков?

Гейб задумался.

— Последние четыре года мне хотелось задушить ее и спросить, все ли с ней в порядке, одновременно. Я ненавидел ее за возможные последствия той ночи, но тоже нес ответственность за все это. Она не поскользнулась и не упала на мой член случайно. Я был пьян, Люциан. Но осознавал, что это она. Осознавал, что делаю. — Он судорожно вздохнул. — Дерьмовый я человек, да?

— Нет, я так не думаю. Просто это все усложняет.

«Усложняет» казалось мягким словом, чтобы описать все творившееся у него в голове, но одно он знал точно. Он уже не ненавидел Ник. Он не знал, какого черта все это значит, но не ненавидел ее.

— Знаешь, что я думаю? — спросил Люциан.

— Боюсь спрашивать.