Лунный камень

— Языкъ молодой дѣвушки пользуется самыми обширными привилегіями, сэръ, замѣтилъ приставъ мистеру Франклину. — Забудемъ это и перейдемъ прямо къ дѣлу. Благодаря вамъ, мы узнали теперь, когда высохла краска. Затѣмъ намъ остается еще узнать, кто и когда видѣлъ въ послѣдній разъ эту дверь безъ пятна. У васъ, по крайней мѣрѣ, есть голова на плечахъ, сэръ, и вы, конечно, меня понимаете.

Мистеръ Франклинъ съ усиліемъ отвлекъ свои мысли отъ миссъ Рахили, чтобы сосредоточить ихъ на предлагаемомъ ему вопросѣ.

— Мнѣ кажется, я понимаю васъ, сказалъ онъ приставу. — Ограничивая время, мы ограничиваемъ рамку для нашихъ изслѣдованій и тѣмъ облегчаемъ ихъ.

— Именно такъ, сэръ, отвѣчалъ приставъ. — Теперь позвольте васъ спросить, обратили ли вы вниманіе на вашу работу въ среду вечеромъ, когда дверь была уже дорисована?

Мистеръ Франклинъ отрицательно покачалъ головой.

— Навѣрное не упомню, сказалъ онъ.

— А вы? обратился ко мнѣ приставъ.

— И я также не могу отвѣчать положительно, сэръ.

— Кто же послѣдній входилъ въ эту комнату въ среду вечеромъ?

— Вѣроятно, миссъ Рахиль, сэръ.

— А можетъ-быть и ваша дочь, Бетереджъ, перебилъ меня мистеръ Франклинъ, и обратившись къ приставу, онъ объяснилъ ему, что дочь моя была горничною миссъ Вериндеръ.

— Попросите сюда вашу дочь, мистеръ Бетереджъ. Впрочемъ, нѣтъ, постойте! сказалъ приставъ, отводя меня къ окну, чтобы насъ не могли слышать. — Вотъ этотъ господинъ, продолжилъ онъ шепотомъ, указывая на надзирателя, — представалъ мнѣ сейчасъ довольно подробный отчетъ о произведенномъ имъ въ вашемъ домѣ слѣдствіи. Между прочимъ онъ самъ сознался, что возстановилъ противъ себя всю прислугу; ну, а я считаю необходимымъ помириться съ ней. Кланяйтесь имъ отъ меня, и скажите вашей дочери, равно какъ и остальнымъ женщинамъ, что, вопервыхъ, я не имѣю еще на малѣйшаго повода думать, чтобъ алмазъ былъ кѣмъ-либо похищенъ; мнѣ извѣстно только, что онъ исчезъ; а вовторыхъ, что если я желаю говорить съ ними, то это единственно въ надеждѣ получать нѣкоторые совѣты и указанія для достиженія вполнѣ успѣшныхъ результатовъ въ нашихъ поискахъ.

Зная, какое ужасное впечатлѣніе произвелъ на нашихъ женщинъ секвестръ, наложенный надзирателемъ Сигревомъ на ихъ комнаты и имущества, я ловко подслужился приставу, подавъ ему слѣдующую мысль:

— Не разрѣшите ли вы мнѣ вмѣстѣ съ поклономъ передать нашимъ женщинамъ еще одну вещь, приставъ? спросилъ я: — а именно, что вы позволяете имъ сновать внизъ и вверхъ по лѣстницамъ и свободно заглядывать въ ихъ спальни, когда бы имъ ни вздумалось.

— Разрѣшаю и позволяю, отвѣчалъ приставъ.

— Это непремѣнно смягчитъ ихъ, сэръ, замѣтилъ я, — начиная съ кухарки и до судомойки.

— Такъ ступайте же, мистеръ Бетереджъ, и дѣлайте ваше дѣло.

Порученіе пристава было исполнено въ пять минутъ. Но когда я объявилъ женщинамъ о снятіи секвестра съ ихъ имущества и спаленъ, то мнѣ пришлось употребить весь свой начальническій авторитетъ, чтобъ удержать эту ватагу отъ попытки взлетѣть на верхъ вслѣдъ за Пенелопой и явиться предъ приставомъ Коффомъ въ роли добровольныхъ свидѣтельницъ.

Пенелопа, повидимому, понравилась приставу. Онъ оживился немного, увидавъ ее, а на лицѣ его появилось то же самое выраженіе, какъ въ цвѣтникѣ, когда онъ любовался бѣлою мускатною розой. Вотъ вамъ показанія моей дочери на допросъ сержанта. Мнѣ кажется, что она отвѣчала весьма разумно и мило, вѣдь недаромъ же она мое дѣтище! Въ меня, вся въ меня, — материнскаго, благодаря Бога, ничего нѣтъ!