Лунный камень

об одном ирландском носильщике, который в трезвом виде забывал, что он делал в пьяном, но, напившись, вспоминал о поступках, сделанных в пьяном виде. Однажды, будучи пьян, он потерял довольно ценный сверток и в трезвые минуты не мог дать никаких объяснений. В следующий раз, когда он напился, он вспомнил, что оставил сверток в одном доме, и так как на нем не было адреса, то он и оставался там в целости, и носильщик получил его, когда сходил за ним».

– Снова все ясно? – спросил Эзра Дженнингс.

– Как нельзя более ясно.

Он положил бумажку на прежнее место и закрыл книгу.

– Удостоверились вы теперь, что я говорил, опираясь на авторитеты? – спросил он. – Если нет, мне остается только обратиться к этим полкам, а вам прочесть места, на которые я вам укажу.

– Я вполне удовлетворен и не буду больше читать.

– В таком случае мы можем вернуться к вашим личным интересам в этом деле. Я обязан сказать вам, что против этого опыта можно кое-что возразить. Если бы мы могли в этом году воспроизвести точь-в-точь такие условия, какие существовали в прошлом, то, несомненно, мы достигли бы точно такого же результата. Но это просто невозможно. Мы можем лишь надеяться приблизиться к этим условиям, и если мы не сумеем вернуть вас как можно ближе к прошлому, опыт наш не удастся. Если сумеем, – а я надеюсь на успех, – мы сможем, по крайней мере, увидеть повторение всего сделанного вами в ночь после дня рождения мисс

Рэчел, – и это должно будет убедить всякого здравомыслящего человека в том, что вы невиновны в похищении алмаза. Я полагаю, мистер Блэк, что рассмотрел теперь вопрос со всех сторон так справедливо, как только мог, в границах, установленных мною самим. Если для вас что-нибудь неясно, скажите мне, и я постараюсь вам это разъяснить.

– Все, что вы объяснили мне, – сказал я, – я понял прекрасно. Но, признаюсь, я в недоумении относительно одного пункта, который мне еще неясен.

– Какой пункт?

– Я не понимаю, как действовал опиум на меня. Я не понимаю, как я шел с лестницы и по коридорам, отворял и затворял ящики в шкалу и опять вернулся в свою комнату.

Все это поступки активные. Я думал, что действие опиума приводит сначала в отупение, а потом нагоняет сон!

– Всеобщее заблуждение относительно опиума, мистер

Блэк! В эту минуту я изощряю свой ум под влиянием дозы лауданума, которая в десять раз больше, чем данная вам мистером Канди. Но не полагайтесь на мой авторитет даже в таком вопросе, который проверен моим личным опытом.

Я предвидел возражение, высказанное вами, и опять заручился свидетельством, которое будет иметь вес и в ваших глазах и в глазах ваших друзей.

Он подал мне вторую из двух книг, лежавших возле него на столе.

– Вот, – сказал он, – знаменитые «Признания англичанина, принимавшего опиум»2. Возьмите с собой эту книгу и прочтите ее. В месте, отмеченном мною, вы найдете, что когда де Куинси принимал огромную дозу опиума, он или отправлялся в оперу наслаждаться музыкой, или бродил по лондонским рынкам в субботу вечером и с интересом наблюдал старания бедняков добыть себе воскресный обед.

Таким образом, этот человек активно действовал и переходил с места на место под влиянием опиума.

– Вы мне ответили, – сказал я, – но не совсем: вы еще не разъяснили мне действия, производимого опиумом на меня.

– Я постараюсь ответить вам в нескольких словах, –

сказал Эзра Дженнингс. – Действие опиума бывает в большинстве случаев двояким: сначала возбуждающим, потом успокаивающим. При возбуждающем действии са-

2 Известная книга английского писателя Томаса де Куинси (1785-1859).

мые последние и наиболее яркие впечатления, оставленные в вашей душе, – а именно впечатления, относившиеся к алмазу, – наверное, при болезненно-чувствительном нервном состоянии вашем, оставили глубокий след у вас в мозгу и подчинили себе ваш рассудок и вашу волю подобно тому, как подчиняет себе ваш рассудок и вашу волю обыкновенный сои. Мало-помалу под этим влиянием все беспокойство об алмазе, которое вы могли испытывать днем, должно было перейти из состояния неизвестности в состояние уверенности, должно было побудить вас к практическому намерению уберечь алмаз, направить ваши шаги с этой целью в ту комнату, в которую вы вошли, и руководить вашей рукой до тех пор, пока вы не нашли в шкапчике тот ящик, в котором лежал камень. Вы сделали все в состоянии опьянения от опиума.

Позднее, когда успокаивающее действие начало преодолевать действие возбуждающее, вы постепенно становились все более вялым и наконец впали в оцепенение. За этим последовал глубокий сон. Когда настало утро и действие опиума окончилось, вы проснулись в таком совершенном неведении относительно того, что делали ночью, как будто свалились с луны. Ясно ли вам все это?

– До такой степени ясно, – ответил я, – что я желаю, чтобы вы шли далее. Вы показали мне, как я вошел в комнату и как взял алмаз. Но мисс Вериндер видела, как я снова вышел из комнаты с алмазом в руке. Можете вы проследить за моими поступками с этой минуты? Можете вы угадать, что я сделал потом?

– Я перехожу именно к этому пункту, – ответил он. –