Лунный камень

Вот, говорю я себе, молодая девушка, лишившаяся драгоценной вещи; молодая девушка, как говорят мне мои глаза и уши, горячего темперамента. При настоящем положении вещей и с таким характером, что же она делает? Она выказывает непонятную вражду к мистеру Блэку, к инспектору и ко мне, – другим словами, именно к тем трем лицам, которые все, разными способами, стараются помочь ей отыскать ее пропавшую вещь. Доведя мое следствие до этой точки, миледи, я тогда, и только тогда, обратился к своей опытности. Эта опытность объяснила поведение мисс Вериндер, казавшееся иначе совершенно непонятным. Эта опытность заставила меня причислить ее к тем другим молодым девушкам, которых я знал. Эта опытность подсказала мне, что она имеет долги, в которых не смеет признаться и которые во что бы то ни стало должны быть уплачены. И я не могу не спросить себя, не значит ли пропажа алмаза только то, что он пойдет на уплату этих долгов? Вот заключение, которое моя опытность выводит из простых фактов. Что может возразить против этого ваша опытность, миледи?

– Только то, что я вам уже сказала, – ответила моя госпожа. – Обстоятельства обманывают вас.

Сыщик Кафф продолжал:

– Справедливо мое заключение или нет, миледи, я должен был прежде всего проверить его. Я предложил вам, миледи, осмотреть все гардеробы в доме. Это был единственный способ найти одежду, которая, по всей вероятности, оставила пятно на двери, и это был единственный способ проверить мое заключение. Что же из этого вышло?

Вы, миледи, согласились на это. Мистер Блэк согласился, мистер Эблуайт согласился. Только одна мисс Вериндер остановила следствие, отказавшись наотрез. Этот результат доказал мне, что мой взгляд был справедлив. Если вы и мистер Беттередж все-таки не хотите согласиться со мною,

вы должны быть слепы к тому, что произошло у вас на глазах сегодня. В вашем присутствии я громко сказал молодой девушке, что ее отъезд, – при настоящем положении дела, – будет препятствовать отысканию ее алмаза. Вы видели сами, как она приказала кучеру ехать, несмотря на мое заявление. Вы сами видели, что в благодарность за то, что мистер Блэк сделал более всех других для того, чтобы дать ключ мне в руки, она публично оскорбила мистера

Блэка в доме своей матери. Что это значит? Если мисс

Вериндер не причастна к пропаже алмаза, то – что это значит?

Он взглянул на меня. Было ужасно слушать, как он, одно за другим, нанизывает доказательства против мисс

Рэчел, и сознавать, что тебе, при всем страстном желании защитить ее, нечего ему возразить. Я, благодарение богу, стою выше доводов рассудка. Это помогло мне твердо удержаться на точке зрения миледи. Воспользуйтесь, читатель, умоляю вас, моим примером!

Воспитывайте в себе превосходство над доводами рассудка, – и вы увидите, как непоколебимы вы будете перед усилиями других людей лишить вас вашего добра!

Видя, что ни я, ни госпожа моя не делаем никаких замечаний, сыщик Кафф продолжал (боже! как бесило меня, что его совсем не смутило наше молчание):

– Таково следствие, миледи, и оно говорит против одной мисс Вериндер. Обратимся теперь к доказательствам, говорящим против мисс Вериндер и покойной Розанны

Спирман вместе. Вернемся на минуту, с вашего позволения, к отказу вашей дочери осмотреть ее гардероб. После этого отказа я уже пришел к своему заключению, по мне нужно было решить для себя два вопроса.

Во-первых, как мне в дальнейшем продолжать следствие? Во-вторых, имеет ли мисс Вериндер сообщницу среди служанок в доме? Старательно обдумав это, я решился вести следствие, – как мы называем в нашей профессии, – весьма неправильным образом. Почему? Потому что имел дело с семейным скандалом, который не должен был выйти за пределы семьи. Чем меньше шуму, чем меньше помощи от посторонних, тем лучше. Обычный способ задерживать людей по подозрению, допрашивать их на суде и тому подобное – здесь совершенно не годился, если сама ваша дочь, миледи, – как я полагаю, – была в центре всего дела. При таких условиях я чувствовал, что лицо, подобное мистеру Беттереджу, с его характером и положением в доме, знающее слуг и дорожащее честью семьи, – более подходит для роли помощника, нежели какой-либо другой человек, который мог попасться мне под руку. Я взял бы в помощники мистера Блэка, но тут помешало одно обстоятельство. Мистер Блэк с самого начала подметил, куда клонится мое следствие, и, при его преданности мисс Вериндер, взаимное соглашение между ним и мною стало невозможно. Я беспокою вас, миледи, всеми этими подробностями для того, чтобы показать, что я не вынес эту тайну за пределы семейного круга. Я – единственный посторонний человек, знающий эту тайну; и моя карьера следователя зависит от того, насколько я умею молчать.

Тут я почувствовал, что моя карьера зависит от того, что я не промолчу. Быть выставленным перед моей госпожой, в мои старые годы, чем-то вроде домашнего сыщика, – этого я не мог вынести.

– Прошу позволения доложить вам, миледи, – сказал я,