Лунный ветер

Как легко я рассуждала про Инквизиторов и бешеных животных. Но человек, которого я люблю, явно некогда ускользнул из лап Инквизиции, и почти наверняка – после убийства. Выходит, я такая же двуличная, как те, кого осуждаю?.. Но нет, Гэбриэл явно не хотел убивать свою жену. Правда, не могу сказать того же насчёт остальных его жертв, которые явно имели место быть.

Гэбриэл. Боги, я называю его Гэбриэл, как будто он уже мой… кто-то. А ведь всё, что у меня есть, – двусмысленная фраза, которая может намекать на очень и очень многое. И что я буду делать, если ошибаюсь на его счёт? Если считаю его более благородным, чем он есть, если в действительности он коварный соблазнитель или кровавый убийца? Если я отрекусь от всего и кинусь в его влекущие объятия, а он, поигравшись, выбросит меня, как использованную вещь, или, хуже того, заставит вовсе исчезнуть?..

Нет, так не может продолжаться. Давно пора перестать закрывать глаза на то, чего мне не хочется видеть и узнавать. При следующей же встрече я прямо спрошу его обо всём: и о прошлом, и о планах на будущее. Ведь нельзя терять голову и просто идти за ним, забыв о благоразумии, полагаясь на мою глупую влюблённую веру в него. Как бы мне этого ни хотелось.

Правда, ничто не помешает ему солгать, а мне – поверить его лжи.

Конечно, из-за всех этих мыслей заснуть я не могла. В конце концов мне надоело ворочаться с боку на бок, и, встав с постели, я подошла к окну. Распахнув створки, выглянула наружу, чтобы вдохнуть прохладу весенней ночи, пронизанной лунными лучами. Посмотрела на белый диск, тонущий в синей бездне небосвода, сияющий холодным серебряным светом среди россыпи бледных звёзд.

А потом, опустив взгляд, чтобы оглядеть сад, увидела волка.

Он был чёрным. Целиком и полностью. И куда крупнее Лорда – я видела это даже отсюда. Его шерсть лоснилась в лунном свете, отливая обсидиановым блеском; он сидел в начале яблоневой аллеи, прямо напротив моего окна, и смотрел на меня. Во тьме я не различала его глаз, но чувствовала его взгляд совершенно отчётливо.

Страх прошил меня ледяной волной. Я резко захлопнула створки, лихорадочно отпрянула от окна, однако волчий вой, пронзивший ночь миг спустя, услышала даже так. Замерла, часто и тяжело дыша, пока утихал звук, полный ярости и тоски; затем рискнула шагнуть обратно к окну, осторожно посмотрев в сад через стекло… но зверя там уже не было.

Его исчезновение испугало меня куда больше, чем его появление.

Потом я долго сидела на кровати, закутавшись в одеяло, обняв руками колени. Желая разбудить всех, сказать о том, что видела, упросить не выходить из дому – и понимая, что никто даже не подумает мне поверить, а если поверят, будет куда хуже. И просто смотрела в темноту за окном, таившую в себе опасность, слушала тишину, ожидая, что её в любой момент сменит чей-то крик – или звук, с каким хищные зубы и когти начнут терзать мою дверь, которую едва успели привести в порядок после прошлого волчьего визита. Смотрела и слушала, пока в какой-то момент всё же не забылась сном без снов: глубоким и мутным, как омут, чёрным, как шерсть того, кто ждал меня снаружи… и одежды того, кто сейчас должен был спать в Хепберн-парке.

Глава шестнадцатая,

в которой приоткрывается завеса грядущего

– Бекки, довольно дуться, – весело и ласково проговорила Рэйчел, подхватывая меня под руку. – Из-за какой-то ерунды целый день ходишь мрачнее тучи! Предлагаю больше не касаться вопросов, которые могут заставить нас повздорить. Ну же… мир?

Ответная улыбка далась мне через силу, и вовсе не из-за обиды.

– Мы и не ссорились. Не обращай внимания, я просто дурно спала нынче ночью.

Мы вышагивали по Хэйлу, залитому золотом яркого солнца. Мы с Рэйчел – впереди, за нами, хихикая, – Бланш и Эмили с Элизабет, которым сестра успела утром передать весточку с предложением присоединиться к нашей прогулке к циркачам, благо поместье Лестеров было ближайшим к Грейфилду, а дом Гринхаузов и вовсе располагался в самом Хэйле. Сейчас мы были уже на околице, оставляя позади кладбищенскую ограду.

– Кошмары? – мигом посерьёзнела Рэйчел.

– Что-то вроде.

Подруга, вздохнув, накрыла мою ладонь своей.