Лунный жаворонок

А может, это он вложил информацию? Ее руки сжались в кулаки.

– Поверь, не только поэтому, – тяжелый тон Тиргана смягчился. – Ты ведь вспомнила что-то еще после трибунала, да?

Софи смотрела на муравья, ползущего по грязному тротуару.

– Я пойму, если ты не готова об этом говорить. Но не бойся исследовать свои воспоминания. Возможно, только с их помощью ты поймешь свою суть.

– А если эта суть плохая? – прошептала Софи, вкладывая в слова весь страх, который поглощал ее со вчерашнего дня.

– Могу гарантировать, что это не так, – уверил он.

Она покачала головой, отказываясь верить.

– Что вам известно о Прентисе?

Тирган застыл.

– Знаю, это засекречено, но мне кажется, что я заслуживаю знать о нем правду. Она вдохнула, храбрясь. – Он мой отец, да?

Тирган втянул воздух сквозь зубы.

– Нет, конечно. С чего ты взяла?

– Он был Хранителем, и из-за меня его изгнали. Несложно сложить одно с другим.

– Софи, посмотри на меня, – произнес Тирган и дождался, пока она поднимет глаза. – Прентиса изгнали потому, что он скрывал твое существование, а не потому, что был за него в ответе.

– В смысле?

Тирган помедлил – Софи видела: он взвешивает, что можно и что нельзя сказать.

– Пожалуйста, – шепнула она. – Никто ничего не рассказывает мне о прошлом.

Он вздохнул, отводя глаза. А когда все же заговорил, то поспешно, будто выталкивая из себя слова, пока не успел передумать:

– Прентис был Хранителем организации «Черный лебедь», и хранил он сведения о тебе. Где тебя найти. Я предупреждал Прентиса, что за помощь «Черному лебедю» он столкнется с последствиями, но он не послушал. А потом, когда его схватили, он пожертвовал своим рассудком, чтобы тебя не нашли. Сейчас он живет в Изгнании, и его разум разрушен и бесполезен.

– Поэтому вы так злитесь на Алдена?

Он кивнул.

– Алден его и нашел. Я от имени Прентиса умолял о пощаде, но Совет приказал узнать, что Прентис скрывает, и Алден провел процедуру, которую называют «взлом памяти». Это прощупывание, которое сводит с ума, но позволяет достать скрытые воспоминания.

Софи поежилась. Она не могла представить Алдена, выполняющего такой приказ – если только он не был уверен в своей правоте. Но почему Прентис просто не рассказал, где она?

– Но что такое этот «Черный лебедь»?

– Проблема, с которой наше общество не может справиться, – Тирган сжал плащ в кулаке. – Название – метафора. Тысячи лет люди считали, что черных лебедей нет в природе. Поэтому, когда их обнаружили, они стали символом всего, чего не должно существовать, но все же существует. И небольшая группа повстанцев взяла себе такое название. В обществе, где не могло быть мятежей, назрел мятеж – невозможный черный лебедь.

– Откуда вы столько о них знаете? – не выдержала Софи.

– Не только у тебя есть секреты, которыми ты не хочешь делиться.

Софи сглотнула, осознавая, сколько же всего не знает о любимом наставнике. Ведь он же не мог принимать участие в чем-то… незаконном?

Нет. Тирган был одним из самых добрых эльфов в ее жизни. Он не мог быть плохим.

Плохим.

– Значит, «Черный лебедь» – плохие, да? – прошептала она, глядя на свои руки. – И если они как-то со мной связаны… – она просто не могла закончить фразу.

Тирган взял ее за руки и подождал, пока Софи поднимет на него глаза.

– Кем бы ни был «Черный лебедь», он никак не связан с твоей личностью. При взгляде на тебя я вижу лишь добро. Ты сама сдалась, когда нарушила правила – и даже решила отработать наказание, хотя это было необязательно. Что бы ни лежало в твоем разуме – это просто информация. И какие бы секреты ни таило твое прошлое, оно не меняет тебя нынешнюю. Я не сомневаюсь, что когда придет время принять решение, ты примешь верное.

Его слова исцеляли лучше, чем мазь Элвина, которой тот обрабатывал ожоги. Сдавленным голосом Софи произнесла:

– Спасибо, Тирган. Я постараюсь об этом помнить.

Она не знала, что делать с остальными сведениями. Все отрывки складывались в единую загадку, и Софи сомневалась, что хочет решать ее. А пока она отложила ее в долгий ящик и уцепилась за надежду, что Тирган был прав – она была хорошей. Потому что тогда все остальное она сможет пережить.

Несмотря на ободряющие слова Тиргана, Софи сомневалась, что готова поведать всем о новом открытии. Особенно Бронте.

Она постоянно брала с собой дневник воспоминаний, но вытаскивала его только в одиночестве. Грейди с Эдалин привыкли, что она занимается алхимией в пещерах, и не спрашивали, куда она каждый день ходит после школы вместе с Игги. А Декс был так занят дополнительными упражнениями по выявлению способности, что не замечал, как редко они стали видеться. Тревожилась, кажется, только Биана.

Она нашла Софи в одном из коридоров.

– Ты на меня злишься?

– Что? Нет. А должна?

– Ты не приходила в гости уже три недели. С самой эвакуации.

Неужели действительно прошло столько времени?

– Прости. Я была очень занята.

– Может, заглянешь в выходные?

– Вряд ли. – Она хотела держаться подальше от Алдена, чтобы он не попросил у нее дневник.

– А в следующие?

– Мм… хорошо, – Биана настаивала, а Софи всегда могла потом отказаться.

Биана расправила плечи, словно с них упал камень.