Лунный зверь

О-ха вернулась назад, в высокие травы, и притаилась там, с безопасного расстояния наблюдая, как люди суетятся вокруг ее норы. Слабое зрение лисицы было ей плохим подспорьем, но слух и чутье помогали ей понять, что происходит.

Странно, что они возятся с норой так долго, подумала она. Похоже, они перелопатили всю землю вокруг – она ощутила запах сырой глины. Это было подозрительно, очень подозрительно. «Да ведь они не закапывают нору, а наоборот, раскапывают ее», – внезапно дошло до лисицы, и дрожь сотрясла ее тело. Лишь одно могло заставить людей взяться за такую хлопотливую работу: они знали, что там, в норе, скрывается лиса.

При мысли, что в норе А-хо, во рту у лисицы пересохло. Но разве мог он вернуться так быстро? Да, мог, призналась она себе. Внутри у нее засосало. «Пока не стоит отчаиваться, – твердила про себя О-ха. – Может, люди наткнулись на нору совершенно случайно, и им взбрело в голову, что там прячется лиса. Ведь всем известно: двуногие твари не отличаются сообразительностью и готовы гнуть спину, ни в чем толком не убедившись. Делать-то им нечего».

Вдруг звяканье металла о твердую землю стихло, на секунду воцарилась тишина. А потом довольный людской рев сотряс воздух. Забыв об осторожности, О-ха вскочила и увидела А-хо – его извлекли за хвост из разрушенного убежища. Лис, схваченный сильной рукой, беспомощно болтался в воздухе, тщетно пытаясь извернуться и вцепиться врагу в запястье. В ноздри О-ха хлынул резкий, пронзительный запах – запах ужаса.

А-хо! А-хо! Запах туманил ей мозг. Лисица металась в траве, зная, что ничем, ничем не может помешать мучителям. Правда, у нее мелькнула отчаянная мысль – броситься прямо на человека, который схватил ее мужа. Может, тогда А-хо удастся вырваться и спастись. Но лисья природа запрещала ей поступать так, ведь открытое нападение на людей не в повадках диких животных. Разумеется, загнанная в угол, лисица могла кинуться на человека, и все же инстинкт, заставлявший держаться от людей подальше, всегда сохранял над ней неодолимую власть. Оставалось одно – затаиться, припасть к земле и наблюдать, как убийцы терзают А-хо. Беспредельное отчаяние овладело ею. Наконец она почувствовала, что это зрелище выше ее сил, и собралась броситься наутек, чтобы, обезумев от горя, мчаться не разбирая пути. И вдруг душераздирающий вопль – она не узнала голоса А-хо, но догадалась, что это кричит он, – заставил ее окаменеть. Она увидела, как один из охотников высоко занес лопату и с размаху опустил ее. Раздался звук, леденящий кровь звук. Он напоминал скрежет железа, вонзившегося в дерн. Но О-ха поняла – все кончено. Ни единого вскрика не вырвалось больше из груди А-хо. До лисицы донесся запах крови, и, не помня себя, она кинулась прочь. В горле у нее стоял душный комок.

Остаток дня О-ха провела в полном смятении. Затуманенный горем разум не позволял ей осмыслить случившееся, поверить в очевидное. Мысль о том, что А-хо мертв, была так невыносима, что лисица противилась ей всей душой. Да, она была у норы, она видела, слышала, ощущала и все же не могла признать, что стала свидетельницей гибели мужа. До самых сумерек лисица лежала в траве, пытаясь собраться с силами. Чтобы заглушить сосущий голод, она пожевала мерзлых кореньев. Казалось, с тех пор, как она лакомилась кроликом, прошла целая вечность.

Когда темнота спустилась на землю, лисица вернулась в Лес Трех Ветров. До нее не донеслось ни единого звука или запаха, предупреждающего о близости человека, и она направилась к своей разрушенной норе.

Люди лишили ее жилища. Вся земля вокруг была вздыблена, на темных прелых листьях валялись комки смерзшейся глины, а на месте узкого лаза зияла огромная яма. С содроганием О-ха заметила на узловатых корнях дуба бурые пятна запекшейся крови.

Нутро ее болезненно сжалось. Она не могла больше себя обманывать. Горе обожгло ее, как огонь.

– А-хо! – с дрожью в голосе позвала лисица.

В ответ лишь ветер вздыхал в ветвях деревьев.

– А-хо, откликнись, умоляю! Зачем ты пугаешь меня?

Пара лесных голубей, громко хлопая крыльями, поднялась с ольхи на опушке.

– А-хо! А-хо!

Она звала до хрипоты, зная, что он уже никогда не ответит. Люди отняли у него жизнь. И даже тело его они зачем-то унесли с собой.

Вдруг в душе ее вспыхнула надежда: а что, если ему удалось вырваться и убежать? Может, он спрятался в лесу и сейчас ждет ее! Почему она решила, что здесь, на земле, темнеет его кровь? Разве в лесу нет других зверей? А что, если А-хо ищет ее, тревожится, думая, что она попалась в руки охотников?

– А-хо! Ты слышишь меня? – крикнула она в темноту. – Со мной все в порядке. Я жива-здорова. Они меня не поймали.

Потом О-ха легла и стала ждать. Она решила – ни к чему рыскать по полям и лесам. Если она останется на месте, А-хо обязательно ее отыщет.