Лунный зверь

Запах не исчезал, но, сколько О-ха ни вглядывалась в поросшую травой дамбу, она не заметила никаких признаков движения. Подозрительных звуков тоже не было слышно, и лисица решила вернуться домой, на катер. Она вскарабкалась по накренившейся палубе и сквозь разбитое окно скользнула в кабину. Камио спал. О-ха разбудила его и спросила, не чувствует ли он необычных запахов.

Лис лизнул собственный нос и наставил его по ветру. Сквозь множество нахлынувших запахов он немедленно уловил один, тревожный.

– Собака. Вне всяких сомнений, собака. Но зачем ее занесло на болота? Да еще одну, без хозяина. Заблудилась, что ли?

– Наверное, – откликнулась О-ха. – Человеческого запаха не слышно. Наверняка собака отбилась от хозяина и случайно забрела сюда. А может, она ранена? Как ты думаешь, чего нам от нее ждать? Причинит она нам вред?

Камио покачал головой, но все же сказал, что этой ночью им обоим лучше не выходить. О-ха улеглась в кабине, опустила голову на плечо лиса и попыталась заснуть, но беспокойство не отпускало ее. Несколько раз лис будило поскуливание, доносившееся со стороны дамбы, – эти заунывные звуки резали уши и бередили душу. Но никто из них не решался пойти на разведку, ведь это могла быть ловушка. Да и вообще, безрассудно было идти на запах собаки, их злейшего врага.

Когда наступил рассвет, лисы заметили, что на дамбе кто-то шевелится. И в самом деле там был пес. Принюхавшись и вглядевшись, О-ха узнала его: это был Хваткий, в прошлом неумолимый охотник за лисами, ныне сторож на ферме. Пес находился в плачевном состоянии. Бока его ввалились, морда осунулась, – похоже, он умирал с голоду. Из глотки его вырвались душераздирающие звуки, – вероятно, люди, услышав их, преисполнились бы сочувствия и со всех ног кинулись бы утешать пса, но лисы не склонны к сентиментальности, и воплями их не проймешь. Во взгляде Камио мелькнуло презрение.

– Что это он так разоряется? – пробурчал лис. – Если попал в переделку, надо из нее выпутываться, а не причитать. Воем горю не поможешь.

– Он думает иначе, – заметила О-ха. – И сейчас он не просто воет, он зовет на помощь. Собаки считают, это самый надежный способ выпутаться из беды.

Хваткий тем временем заметил катер, наполовину затонувший в тине и скрытый зарослями камыша. По брюхо проваливаясь в вязкий ил, пес двинулся к убежищу лис. Один раз он угодил в топкое место и едва не скрылся в трясине с головой, но, сделав невероятное усилие, уперся лапами в плавающий на поверхности обломок дерева и выкарабкался. По мере приближения пса волнение О-ха все возрастало.

– Он идет сюда, – прошептала она. – Что же делать?

Камио тоже растерялся. Но, быстро оценив ситуацию, он решил, что объясниться с Хватким надо прежде, чем пес доберется до катера и на твердой палубе почувствует себя увереннее.

– Эй ты, пес! – окликнул Камио. – Чего тебе здесь надо?

Хваткий, осторожно переступавший по ненадежному дну, остановился и устремил взгляд на катер. Несомненно, он понял по диалекту, что с ним разговаривает лиса. Но запах пса, донесшийся до О-ха и Камио, свидетельствовал лишь об облегчении, словно Хваткий нашел наконец то, что искал.

– Лиса? – проворчал пес. – Конечно лиса, я ведь еще вчера почуял лисий запах. Вас здесь должно быть двое, лис и лисица. Нюх у меня неплохой, да, очень даже неплохой, хотя меня и посадили на цепь. Глядите, я почти дошел. Я устал и проголодался. Хочу отдохнуть. Сейчас доберусь до вашего катера.

– Вот как? – проронила О-ха.

Надо бежать, немедленно бежать, подсказывал ей инстинкт.

– Да, сейчас я доберусь до вашего катера. Но, слово чести, вас я не трону, поняли?

Из его вислогубой пасти вместо слов вылетало нечленораздельное рявканье, но так говорят все охотничьи собаки – глотки у них словно чем-то забиты. По этому косноязычному выговору охотничью собаку можно сразу отличить от любой другой.

– Значит, ты нас не тронешь? – насмешливо фыркнул Камио. – Спасибо, приятель, ты очень добр. Прямо камень с души снял. Смотри только, как бы тебя самого не тронули. Сейчас ты не в лучшем положении: один неловкий шаг – и будешь пускать пузыри в трясине. А мы, лисы, легкие, можем на болоте хоть плясать. К тому же, как ты верно заметил, нас здесь двое. И мы здоровы и полны сил. А ты один, и, судя по твоему виду…

Но Хваткий, не слушая, уже добрался до палубы, попытался на нее вскарабкаться, однако сорвался и шлепнулся в грязь. Тем не менее он грозно прорычал:

– Что, рыжие бестии, вообразили, что справитесь с охотничьей собакой! Ха, не смешите! На своем веку я прикончил лис больше, чем шерстинок на ваших поганых трубах.

– Хвостах! – взвизгнула О-ха, которую это охотничье словечко заставило содрогнуться.

– Что? Хорошо, будь по-твоему, хвостах так хвостах. Мне без разницы. Только запомните хорошенько, – рявкнул он, – я смолоду привык убивать, перекусывать шеи и ломать хребты. Мои челюсти несут смерть. Мои зубы остры и крепки. Я жесток, свиреп и беспощаден. Я не знаю жалости. Лишь полугодовалым щенком я понял, что «убить лису» – это два слова, а не одно. Скольких лис я загонял и…