Лужок черного лебедя

— Я же сказал — мне жаль.

— Тебе будет еще более жаль, — с отвращением сказала она, — когда мой брат доберется до тебя.

Оглушительная тишина.

— Он… он здесь? Сейчас? Я имею в виду, ваш брат?

— Он не выходит из комнаты.

— Он болен?

Она сделала вид, что не услышала меня.

— Мне надо идти домой.

— Тебе будет еще более жаль, — она издала чавкающий звук, словно втянула слюну, — когда провалишься под лед.

— Под лед? На озере? Да оно до дна промерзло.

— Вы всегда так говорите. Ральф Брэддон тоже так говорил.

— Кто это?

— Ральф Брэддон. Сын мясника.

Все это было ненормально.

— Извините, мне пора домой.

Обед — на улице Кингфишер-медоус 9, в городке Блэксвон-грин, Ворчестершир. На столе — полуфабрикатные пироги с сыром и ветчиной, жареный картофель и брюссельская капуста. Капуста на вкус как свежая блевотина, но мама говорит, что я должен съесть пять кусочков, не выпендриваясь, или останусь без сладкого. Мама говорит, что не допустит «детских капризов» за столом. Перед Рождеством я спросил — какая связь между вкусом брюссельской капусты и «детскими капризами». «Хватит умничать», — сказала мама. Мне стоило умолкнуть, но я заметил, что отец никогда не заставляет ее есть дыню (которую она ненавидит), и она никогда не заставляет отца есть чеснок (который он ненавидит). Она взбесилась и отправила меня в комнату — подумать над своим поведением. Когда отец вернулся с работы, он прочитал мне лекцию о высокомерии.

И, разумеется, никаких карманных денег.

Так что, в общем, в этот раз я нарезал капусту на мельчайшие кусочки и залил их кетчюпом.

— Па-ап?

— Что?

— А если ты утонешь, что случится с твоим телом?

Джулия посмотрела на меня взглядом Христа, распятого на кресте.

— Тебе не кажется, что это не самая подходящая тема для застольной беседы? — Отец жевал пирог. — Почему ты спрашиваешь?

Я решил не упоминать о замерзшем озере.

— Ну, в книге «Арктическое приключение» есть сцена, там Каггс преследует Холла и Роджера Хантов — и проваливается под…

Отец вскинул руку, как бы говоря: «Хватит!»

— Ну, я думаю, что мистера Каггса съедят рыбы. Обглодают полностью.

— В Арктике есть пираньи?

— Там есть рыбы, а рыбы едят все, что могут съесть. Я тебя уверяю, если бы он упал в Темзу, его тело просто выбросило бы на берег.

Мой отвлекающий маневр удался.

— А что будет, если ты провалишься под лед? Ну, например, на озере? Что случится с телом? Оно превратится в лед?

— Пусть Оно замолчит, — простонала Джулия, — скажи ему, мам.

Мама скрутила салфетку в трубочку.

— Майкл, — сказала она, — в магазин Лоренцо Гассингтри привезли новую плитку (сестра бросила на меня победный взгляд) — Майкл?.

— Да, Хелен?

— Я подумала, что мы сможем заехать к Лоренцо Гассингтри по пути в Ворчестер. Новая кафельная плитка. Такая изысканная!

— Не сомневаюсь, что и цена у нее тоже весьма изысканная.

— У нас в любом случае есть рабочие, так почему не заставить их работать? Ты видел нашу кухню? Мне стыдно приглашать туда гостей.

— Хелен, почему…

Джулия иногда чувствует приближение ссоры даже раньше мамы с отцом.

— Можно я пойду к себе? — Встряла она.

— Милая, — мама выглядела оскорбленной, — а как же десерт?

— Я уверена, что это очень вкусно, но меня ждет Роберт Пиль (Роберт Пиль, 29 и 31-й премьер-министр Великобритании, жил в 19 веке). Нет ничего слаще гранита науки — пойду погрызу его. В любом случае, Оно испортило мой аппетит.

— Поедание шоколадок Кэдбери вместе с Кейт Алфрик, — вот что испортило твой аппетит, — огрызнулся я.

— Да? А если Оно такое умное, тогда может быть Оно ответит мне, куда пропала коробка конфет «Апельсин в шоколаде»?

— Джулия, — вздохнула мама, — мне не нравится, когда ты обзываешь Джейсона. У тебя ведь только один брат.

— И это на одного больше, чем нужно, — сказала Джулия.

— Кто из вас заходил в мой кабинет? — Вдруг, ни с того ни сего, спросил отец.

— Не я, — Джулия обернулась в дверном проеме, почуяв запах крови, — должно быть это был мой честный, очаровательный, послушный, младший брат.

Как он узнал?

— Это простой вопрос. — У отца точно были неоспоримые доказательства — они никогда не задавал праздных вопросв. Единственный взрослый, который блефует в разговоре с детьми — это наш завуч, мистер Никсон.

Карандаш! Когда Дин Моран позвонил в дверь, я должно быть оставил карандаш в точилке. Дурацкий Морон.

— Твой телефон звонил целую вечность, минут пять, честно, так что…

— У нас есть правило насчет моего кабинета? — перебил меня отец.

— Но я думал, что это что-то сверх-важное, поэтому я взял трубку, и там был к… — Палач заблокировал слово «кто-то», и мне пришлось искать новое слово, — человек на том конце…

— Мне кажется, — отцовская ладонь сказала «СТОП!» — я только что задал вопрос.

— Да, но…

— И какой был вопрос?

— «Есть ли правило насчет моего кабинета?»

— Ах, значит мне не показалось, и я действительно задал его. — Иногда слова отца похожи на ножницы — чик чик чик чик.

— Это забавно. — Вдруг сказала Джулия.

— Забавно? Разве кто-то смеется?