Лужок черного лебедя

Миссис Тэтчер – крутая. Она такая сильная, спокойная и уверенная в себе. От нее гораздо больше пользы, чем от королевы, которая, с тех пор как началась война, ни черта не сделала для своей страны. Представители некоторых стран – например, испанцы, – критикуют действия Британии, говорят, что нам не следовало обстреливать «Белграно», но, по-моему, единственная причина такой большой смертности среди аргентинцев в том, что остальные их корабли просто сбежали с поля боя в тот момент, когда надо было эвакуировать своих с тонущего крейсера. Наши силы ВМФ никогда-никогда-никогда не бросили бы своих на произвол судьбы. И, в любом случае, когда ты идешь в армию или во флот, в любой стране, то это твоя работа – рисковать жизнью. Военным ведь как раз за это и платят.

Теперь уже Галтиери пытается усадить нас за стол переговоров, но Мэгги сказала ему, что согласна обсудить с ним только одно – 502-ую резолюцию Совета Безопасности ООН, то есть безоговорочный вывод аргентинских войск с Фолклендских островов. Какой-то аргентинский дипломат в Нью-Йорке до сих пор твердит, что «Белграно», мол, был вне Зоны Отчуждения и что Британия «больше не правит морями, и что она уже «уморила» всех своим «правлением». В «Дэйли мэйл» написали, что это типично для аргентинских бумагомарак – каламбурить каждый раз, когда речь идет о жизни и смерти; и еще – что аргентинцам стоило хорошенько подумать до того, как они водрузили свой идиотский бело-голубой флаг на территории нашей суверенной колонии. И я согласен с «Дэйли мэйл». Еще они пишут, что Леопольдо Галтиери вторгся на Фолклендские острова с одной лишь целью – отвлечь внимание от проблем в его собственной стране, где людей подвергают пыткам, убивают и сбрасывают с вертолетов в море. В «Дэйли мэйл» написали, что ура-патриотизм – это последнее убежище подлеца. «Дэйли мэйл» во всем правы, как и Маргарет Тэтчер. Англичане сейчас чувствуют моральный подъем. Люди стоят в многокилометровых очередях в больницах, чтобы сдать кровь. Мистер Уитлок на уроке биологии рассказал нам историю о двух патриотичных мальчишках, которые на велосипедах доехали до Ворчестерской больницы, чтобы сдать кровь (все знали, что он говорит о Гилберте Суинярде и Пите Рэдмарли). Но у них ничего не вышло – медсестра заявила, что они слишком молоды. И мистер Уитлок написал письмо Майклу Спайсеру, члену Парламента, – письмо, в котором жаловался, что сынам Британии не позволяют внести свой вклад в общее дело будущей победы. Это письмо уже опубликовал «Малвернский вестник».

Ник Юи теперь купается в отблесках славы своего брата, Тома. Ник сказал, что «Шеффилду» просто не повезло. Наши системы противоракетной обороны теперь усовершенствованы и легко перехватят все «Экзосеты». А это значит, что мы скоро победим и вернем себе острова. Газета «Сан объявила конкурс – они платят 100 фунтов за лучшую анти-аргентинскую шутку. Я не умею придумывать шутки, но я веду свой «военный альбом» – вырезаю посвященные войне заголовки из газет и журналов. У Нила Броуса тоже есть такой альбом. Он считает, что подобная вещь будет стоить миллионы через двадцать-тридцать лет, когда Фолклендская война попадет в учебники истории. Но все это волнение никогда не покроется и пылью и не сгинет в архивах и библиотеках. Ни за что. Я уверен, что люди всегда будут помнить о войне за Фолклендские острова – пока не погаснет солнце.

Когда я вернулся из школы, мама сидела за столом на кухне, обложенная банковскими бумагами. Отцовский огнестойкий футляр для документов был вскрыт. Остановившись в дверном проеме, я спросил, хорошо ли она провела день.

– Не то что бы очень уж «хорошо», – сказала она, не поднимая глаз от калькулятора. – Но это было настоящее откровение.

– Это хорошо, – с сомнением сказал я. Я съел лишь пару крекеров и запил их черничной газировкой. Есть было нечего – Джулия сегодня весь день дома готовится к экзаменам, и она уже опустошила холодильник, съела все пироги. Жадина.

– Что ты делаешь, мам?

– Катаюсь на скейтборде, разве не видно?

Мне следовало пойти к себе, но я зачем-то спросил:

– А что на ужин?

– Жаба.

Ненавижу ее сарказм. Я ведь всего лишь хотел поговорить.

– А разве не папа обычно занимается всей этой бумажной работой?

– Да, – мама наконец-то посмотрела на меня. – И твоего отца ждет приятный сюрприз, когда он вернется. – В ее голосе было что-то гадкое. Мои внутренности завязались узлом, и я до сих пор не могу развязать их.