Львиная доля серой мышки

— Когда вы уехали в тот день, я утащила у него свой загранпаспорт и разрезала его на мелкие кусочки. Когда нас расписали, мы поехали в аэропорт. Документы вместе с билетами лежали у Ильи в сумке, он их вынул — а моего загранпаспорта нет. Конечно, нас не выпустили. Илья так орал! Потом сказал: «Ладно, что уж теперь делать. Понятия не имею, куда документ подевался, но ты не расстраивайся. У меня есть знакомый, он живо новую ксиву сделает. Меньше чем за две недели управится». Но я в самом деле не хочу с Ильей жить. Я его ужасно боюсь! И поэтому…

Леся опустила голову.

— Поэтому вы написали и привезли нам анонимное письмо, — договорила я.

— Вы мне свою карточку дали, — еле слышно сказала Олеся. — Илья ее сразу после вашего ухода выбросил, но имя-фамилию Татьяна Сергеева я запомнила. И адрес офиса простой, отложился в памяти после одного-единственного взгляда на визитку. Пожалуйста, задержите Илью. И спрячьте меня. Пожалуйста!

Леся упала на диван и заплакала.

— Я виновата, виновата… — повторяла она. — Из-за меня Илья и родителей, и Мартину убил, и сделал так, чтобы подозрение на Егора пало…

— А чем Каравайкину помешала ваша тетя? — удивилась я.

Девушка выпрямилась.

— После того как я наследство от родителей получила, ко мне вдруг Марта приехала, стала плакать, рассказывать, что им с дочерью жить не на что. Мол, родила она Анфису по большой любви, а отец не хочет алименты на ребенка платить, квартира у них съемная, на работе платят копейки, так что ей с дочкой порой на хлеб не хватает, все, что Мартина получает, хозяйке однушки отдавать приходится…

— Вы, похоже, в гостях у нее не бывали, — вздохнула я.

— Тетя меня не приглашала, — кивнула Леся. — Конечно, я дала ей денег.

— И родственница стала регулярно приходить с протянутой рукой? — спросила я.

Олеся снова кивнула.

— Каравайкину, видимо, надоело, что Мартина вымогает у вас немалые суммы? — не успокаивалась я.

Леся отбросила в сторону диванную подушку, которую в последние минуты держала в руках.

— И это тоже. Илья постоянно говорил: «Гони вон прилипалу, все у нее в порядке». Но у Марты дочка, алиментов нет, квартира съемная…

— Апартаменты ее собственные, все расходы на девочку отец оплачивал, — не выдержала я.

Леся всплеснула руками.

— С ума сойти! Значит, она врала про бедность? В конце концов, когда тетя ну очень большую сумму попросила, Каравайкин ей сам позвонил: «Мартина, хватит сюда шляться. Леся больше ни гроша тебе не даст, я ей запретил». Она возмутилась: «По какому праву вы Олесей командуете?» Илья ответил: «По праву опекуна».

Леся успокоилась, заговорила тише.

— На следующий день Илья уехал в Тверь. А ко мне вечером заявилась Марта. Я ее на пороге увидела и растерялась — не предполагала, что она после разговора с Каравайкиным придет. Мартина начала плакать, ну я ее и впустила. Решила поговорить с тетей, не ругаться с ней, просто объяснить, что несколько миллионов дать не могу. Илья бы меня не одобрил, но его же рядом не было, должен был вернуться завтра. Поэтому я сказала Марте: «Опекун на сутки уехал, давай без истерики все обсудим». Она вбежала в комнату и… Но я лучше все подробно расскажу…

Столова принялась племянницу умолять помочь ей, добавила, что вот-вот получит от Егора много денег — ее брат обманывает американский фонд, прикидывается диабетиком. И вдруг… в комнату входит Каравайкин, держа в руках… очередную секс-игрушку — он их обожает, частенько ими пользуется…

Появление опекуна было настолько неожиданным, что Леся буквально онемела и застыла на какое-то время. А адвокат, не заметив Мартину — та в самом углу дивана сидела, от двери это место не видно, — игрушку включил и засмеялся:

— Лесик, тебе это понравится!

Марта отреагировала немедленно:

— Ага! И в органах опеки тоже все в восторге забьются!

Каравайкин растерялся, Олеся опешила от неожиданности — ситуация, глупее не придумаешь. А Мартина, полностью сохраняя самообладание, быстро снимки телефоном нащелкала, а затем трубку Илье протянула со словами:

— Наверное, хочешь ее разбить? Давай. Только фотки, здесь и сейчас сделанные, уже в моей почте. Ну что, будем договариваться насчет денег, или мне сразу в соцзащиту рвануть с рассказом про то, как опекун с несовершеннолетней подопечной веселится?

Каравайкин наконец в себя пришел. В его вопросе прозвучало лишь одно слово:

— Сколько?

Мартина ответила:

— Десять тысяч долларов каждый месяц.

Олеся крикнула:

— Тетя, как не стыдно? Столько раз я тебе помогала, а ты, оказывается, мерзкая шантажистка! Пять минут назад ты сказала, что из Егора деньги тянуть собралась. С родного брата. Пусть он мошенник, диабетиком из-за гранта прикидывается, но ты-то еще хуже! Теперь вот мне неприятности устроить решила. Не твое дело, с кем я живу!

Илья остановил Лесю, сказал Марте:

— Хорошо, договорились. Деньги тебе утром привезу. А сейчас уходи.

Мартина кивнула и гаденько так улыбнулась.

— Не стану вам мешать, развлекайтесь. Но смотрите, если завтра до полудня грины не получу, фотки на всеобщем обозрении окажутся. Тогда конец твоей карьере и свободе, адвокат!