ЛЫСАЯ ГОРА

— Никто не забыт, и ничто не забыто, — невозмутимо ответил Энки. — Пусть я — ничто, зато ты — ничтожество! Ты ведь прекрасно знаешь, что создал людей я! А ты — лицемер, как раз, и хотел их уничтожить! И если бы я не спас Ноя от потопа, который ты наслал, человечеству бы не бывать. Это ты враг рода человеческого. А представил всё дело так, словно это была твоя заслуга.

— Врёшь, дьявол, сатана! — взвился Энлиль. — Всем известно, что ты — лжец и отец лжи.

Глаза Энки от негодования вспыхнули огнём.

— От лжеца и слышу. Так вор всегда кричит: держите вора! Дурак всех обзывает: сам дурак! А тот, кто вопит на кого-то: «сатана!» и есть сам сатаною!

Он направил золотой анх в сторону небесного престола и включил его, как прожектор. Мощный луч света осветил того, кто сидел на троне. У Сошедшего с небес было нечеловеческое лицо. У него было лицо зверя, ужасное лицо рогатого козла-гермафродита, покрытого рыбьей чешуей, и с женской грудью. Между ног его с раздвоенными копытами торчал металлический жезл с набалдашником, похожий на эрегированный дилдо, вокруг которого обвивались две змейки.

Теперь о. Егорию стало понятно, почему в заповедях, данных Господом, запрещалось делать какое-либо изображение его, лепить из него кумиров, делать из него богов литых и писать иконы с его ликом. Димонам же показалось, что подобного чёрного козла они где-то уже видели.

— Сэт, посмотри на себя! — воскликнул Энки. — Ты ведь и есть сатана!

Чёрт тебя дери! — возмутился Энлиль. — Убери свет! — приказал он. — Выключи свой фонарик!

Энки нехотя выключил прожектор. Захваченный врасплох Господь обескураженно спросил:

— Хочешь занять моё место?

— Поцарствовал, и хватит. В тебя давно уже никто не верит.

Пришло моё время, — торжественно заявил Энки.

— Уверен? — засомневался Энлиль.

— В крайнем случае, можем на время поменяться местами, — предложил ему альтернативу Энки. — Я поднимусь в небо, а ты спустишься под землю.

— Э, нет, — покачал шарообразным шлемофоном Энлиль. — Хотя, — задумался он, — почему бы и нет? В меня давно уже никто не верит. Никто не исполняет мой закон. Все нарушают мои заповеди. Все только и делают, что грешат. Видимо, действительно, пришло царствие твоё.

— Что? Не верю ушам своим, — изумлённо покачал головой Энки. — От кого я слышу?

— Не обольщайся! Это ненадолго. Я просто хочу стать Властелином не только этого, но и того света, — того Нижнего мира, о котором ты так лестно отзывался. Хотелось бы посмотреть, как ты всё там устроил и навести свой порядок. — Энлиль вновь принялся надевать на голову шарообразный шлемофон с дымчатым забралом. — Не думаю, что ты долго усидишь на моём месте. Надеюсь, ты не продержишься здесь и дня. Весь этот мир построен мной и под меня. Все мировые религии, все институты власти. Но за шесть тысяч лет мир этот полностью прогнил. Ему нужно и должно устроить чистку. Для грешников настало время Страшного суда, — принял решение Энлиль. — Пришёл час их расплаты. Устрою-ка я на прощанье смотр своих сил! Avra ked

avra! — закончил он свою речь известным смертельным заклинанием, означавшим на божественном языке «что сказано — должно свершиться».

28. Страшный суд

Сойдя с трона, громовержец с такой силой стукнул об пол золотым жезлом, что тот на полметра вошёл в него. В тот же миг из ствола скипетра вышло шесть золотых стеблей, создав три полукружия, одно другого больше. На концах стеблей завязались золотые бутоны лилии, которые затем раскрылись шестью золотыми лепестками. В центральном цветке, венчающем ствол скипетра, вдруг вспыхнул огонь.

Горящая лампада осветила слева от подземного престола уже знакомого Димонам чёрного аспида, а справа от небесного престола четырёхкрылого херувима, рыкнувшего вдруг громовым голосом от лица льва:

— Бо ре! — что в переводе с божественного языка означало:

Приди и узри!

Тотчас на дороге появился белый всадник. Одетый в белую косуху и в белые кожаные штаны, с белым мотошлемом на голове, он восседал на белом мотоцикле, возглавляя пешую колонну, одетых во всё белое людей, заполнивших собой весь серпантин до самого низу.

Взбудораженные слухами о грядущем светопреставлении все избранные в тот же день устремились к Лысой горе. Но пропускали на гору лишь тех, кто предъявлял специальное приглашение. Прочих людей отсеивали уже на подходах к горе многочисленные кордоны милиции.

Последний пункт пропуска находился возле первого шлагбаума — там, где улица Киквидзе вливалась в улицу Сапёрно-Слободскую. Именно здесь каждому прошедшему отбор был введён под кожу на запястье цифровой микрочип. Кроме этого, на чело всех избранных была поставлена невидимая печать, похожая на штрих-код с порядковым номером, видимый лишь в инфракрасном свете. Когда последнему человеку был проставлен № 144000, допуск на гору был прекращён.

Тем временем, первая колонна людей, покрытых белыми балахонами, с белыми колпаками на головах, и выглядевшими, словно привидения, уверенно шла к небесному престолу, глядя на мир сквозь прорези для глаз.