Лысая гора, полное издание

внешний вид. Облик человека должен соответствовать тому, по

270

чьему подобию он создан. Каждому прошедшему фейс-контроль

мы нальём по шесть капель. Михаил, проследи, — кивнула она на-

парнику.

Ловко свинтив фирменный золотистый колпачок с бутылки,

Даниэла насадила на горлышко дозатор и с помощью хромиро-

ванного гейзера накапала первые шесть капель божественного

нектара на самое донышко маленького пластикового стаканчика.

— А шо так мало? — не понял Колян.

— Чтобы оценить напиток богов вам будет достаточно и одно-

го глоточка. Потому что крепость его 66 градусов. Если точнее, 66 и

6 десятых.

— Такой зелёный, похоже на абсент, — оценила цвет хорошо

осведомлённая в напитках Маричка.

— Ш-ш-ш. Изумрудно-зелёный цвет амброзии придаёт вы-

тяжка хлорофилла из пророщенных зёрен пшеницы, — объяснила

Даниэла и обвела взглядом толпу. — Так, ну кто будет первым?

— Я! — протянул руку Колян, хотя за спиной его тут же вырос

лес рук.

— Не подходишь, — схватив за локоть, жёстко отстранил его

Михаил. — Ты недостоин этого напитка.

— Не понял, — дёрнулся Колян.

Михаил незаметно для всех с такой силой наступил ему ногой

на кроссовку, что тот сразу понял, что дёргаться бесполезно. Пер-

вой получила стаканчик Маричка. Поднеся его к носу, она первым

делом вдохнула в себя аромат амриты.

— М-м, какой запах, — понюхала она и зачем-то протянула

прозрачный пластиковый стаканчик расстроенному Коляну (веро-

ятно, чтобы его утешить), — на, хоть понюхай.

Колян понюхал и, недолго думая, внезапно выхватил стакан-

чик из её руки и мгновенно опрокинул в себя его содержимое. За-

плывшие глаза его вдруг широко раскрылись, как от втянутой в

ноздрю дорожки с кокаином или как от пущенного по вене героина,

затем на лице его появилась улыбка идиота, а из губ его один за

другим посыпались непристойные выражения, обозначавшие

женщину лёгкого поведения и различные процессы получения удо-

вольствия с ней. Иногда, правда, среди матерных слов проскальзы-

вали и обычные слова: «Вот это да!», «Вот это вставило!». Через

минуту, как и было сказано, действие божественного напитка за-

кончилось, возбуждение от его паров улетучилось, и Колян сник.

Расстроенной Маричке добродушная Даниэла налила ещё

шесть капель, и с той произошла похожая история. Её глаза вдруг

широко раскрылись, и на лице появились те же признаки эйфо-

271

рии, что и у Коляна. Правда, слышать обсценную лексику из её ин-

теллигентных уст было несколько странно, хотя все вокруг пони-

мали, что она испытывает высочайшее наслаждение, сравнимое

лишь с сексом. Сжимая кулаки, она истошно кричала, словно в

экстазе, и вопила на все лады: «А-а!», «У-у!», «О-о!». Соитие с не-

видимым суккубом продолжалось ровно минуту, после чего, дос-

тигнув в последний миг немыслимого оргазма, она в изнеможении

затихла.

— Все наслаждения преходящи, —заметил стоявший в сторон-

ке дьякон.

За несколько минут толпа разрослась настолько, что Михаилу

для наведения порядка пришлось на пару метров отодвинуть лю-

дей от вожделенного напитка. Более того, не взирая на очередь, те-

перь уже он сам выбирал очередного счастливчика из толпы, ука-

зывая на того пальцем.

Заприметив в толпе знакомых Димонов, херувим тотчас подо-

звал их. К его удивлению, О`Димон отказался от приглашения,

помотав отрицательно головой и оставшись на месте. Димон-А, на-

против, расталкивая прочих, напролом ринулся к нему. Даниэла, в

которой он с большим трудом узнал Дэна, налила ему шесть ка-

пель.

Как только амброзия оказалась у него во рту, разлившись нек-

таром по его языку и воспарив к нёбу, небо над ним вдруг стало

ещё голубее, трава под его ногами — ещё зеленее, а лицо его самым

счастливым на свете. Два дерева позади него превратились в вели-

чественный храм с двумя колоннами перед входом.

Вселенское счастье охватило его. И безмятежный покой. И

ощущение божественности всего происходящего. Димон-А присел

на валявшееся рядом бревно, которое под его задницей мгновенно

превратилось в трон, и торжественно произнёс:

— Я понял. Теперь я все понял. Я в раю. Это рай.

Над левой колонной позади него сияло солнце, над правой —

серебрился прозрачный серп луны, а из треугольного облачка гля-

дело на него всевидящее око.

— Димон, ты чего? — спросил его приятель, с подозрением

глядя на него.

Но Димон-А будто не слышал его. Он плыл на своей волне.

— О, как я счастлив. Мне ни от кого ничего не нужно. А сам я

могу дать всё. Мне кажется, я — бог.

— Это в тебе сейчас кто говорит, — усмехнулся О`Димон, — ты

или твоя нежить?

— Это говорю тебе Я.

272

— А кто ты? — с улыбкой поинтересовался у него О`Димон.

— Я тот, кто Я есть, — величаво ответил ему Димон-А.

— Три-три, — подытожил О`Димон.

Димон-А сделал вид, что не понял его.

— Гордыня и тщеславие — это твой третий грех, — пояснил

приятель.

— Это не грех, — покачал головой Димон-А, — это доброде-

тель. Я есть бог. Бог есть любовь. А любовь — это добродетель.