Лжесвидетель

– Называется – хотела предложить деловое сотрудничество, – сказала Ольга.

– Артем не знал вашего телефона, мы решили приехать без предупреждения.

Артем мог бы дать голову на отсечение – она и не спрашивала этого номера!

Но уличать лгунью не стал – ему делалось все интереснее.

Если внимательно наблюдать, узнаешь больше, чем ежели станешь задавать дурацкие вопросы. Артем это знал и потому не раз сочувствовал следователям, которым как раз и приходится задавать вопросы. Следователи не могли наблюдать свою клиентуру в естественной обстановке – Артем же мог. И, судя по всему, вранье было для Ольги более чем естественно, возможно, оно даже заменяло ей кислород…

Она водила ногтем по строчкам прайс-листов, задавала вопросы, Буравский отвечал, но все эти торгово-таможенно-налоговые дела были Артему чужды, и в какой мере Ольга разбирается в тряпочном бизнесе, он определить не мог.

В сущности, и сам он, случайно подслушав несколько телефонных разговоров Буравского, мог бы вот так тыкать пальцем в бумажку…

Мезенцев принес поднос с тремя чашками и любимыми сырными рожками Буравского.

И тут Артем прямо-таки насладился эпизодом.

Ольга сделала вид, будто не слышит, как открывается дверь, как приближаются шаги. И лишь когда поднос оказался прямо перед ней, когда выплеснувшийся из чашки кофе попал на распечатку, она резко повернулась к Мезенцеву, явив ему красивое лицо и широко распахнутые глаза.

Да, подумал Артем, вот ради этого человека она и приехала сюда, ради него из шкуры вон лезет. Что за странные пляски дамы из высшего общества вокруг какого-то, прости Господи, уголовника?

А Ольга тем временем поблагодарила Мезенцева за кофе, и отведала, и удивилась – как он заваривает столь вкусно и ароматично? Призналась, что в ее родном городе не то что на каждом углу кафе, а даже по три штуки на углу, и тем не менее попробовать настоящий кофе – проблема, ей с подругой удалось найти погребок, где еще можно насладиться, но – всего один.

Артем отхлебнул из чашки и ничего выдающегося в напитке не обнаружил.

– Ну, Жора, а я и не знал, что ты такой мастер, – сказал несколько удивленный этим восторгом Буравский. – Теперь я с тобой вообще никогда не расстанусь.

– А вы тут давно работаете? – спросила Мезенцева Ольга.

– Давно, – буркнул тот.

Не клюет, подумал Артем, ой – не клюет! Что бы ты ни затеяла, красавица, но прямо сейчас, в моем присутствии, промахнулась. Может быть, Мезенцеву нравятся брюнетки. Или толстушки. Или восьмидесятилетние бабки. Или… кто его знает, к каким изыскам приучило уголовное прошлое…

Ольга не хуже него видела, что ее женские чары и восхищенные глаза не сработали. Поэтому сразу же, немедленнл, без секундного промедления, вернулась к деловому разговору с Буравским. Мол, как и положено воспитанной женщине, я похвалила кофе, сказала комплимент исполнителю, ставьте мне пятерку за ритуал и давайте займемся делом.

Дело же в итоге свелось к обмену визитными карточками, причем Ольга и на своей понаписала всяких телефонных номеров, и Буравского заставила сделать то же самое.

– Разное поясное время, во-первых, и из-за этого всякие недоразумения, а во-вторых, иногда минута дорога, – объяснила она. – Допустим, ей предлагают товар, она сразу консультируется – не можете ли вы поставить то же самое, но на других условиях, и быстро принимает решение…

Умещая на визитке цифры, она подвинула локтем кофейную чашку, и та грохнулась на пол. Хорошо хоть не разбилась.

Артем потянулся было поднять, но ощутил на предплечье Ольгину руку. Не надо, говорила рука, для этого прислуга есть. И точно – Буравской настукал три цифры и попросил Мезенцева забрать посуду.

– Согласитесь, для этого ей нужно отыскать вас и в вечернее, и, возможно, в ночное время… – продолжала, дав ему время отдать распоряжение, Ольга.

– Вы думаете, я сплю с прайс-листами под подушкой? – удивился Буравский.

Она рассмеялась.

– Извините! Я, кажется, все усложнила!

Вошел Мезенцев с подносом и стал составлять туда пустые чашки. Ольга же потянулась за сумочкой – спрятать визитку Буравского, и тут же сумочка свалилась на пол возле чашки. Аккуратненько так легла на бок.

Тут уж Ольга смутилась по-настоящему. Резко нагнувшись, она потянула на себя ремешок, неловко дернула – и почти все содержимое сумочки оказалось на полу. Включая стянутую резинкой пачку стодолларовых банкнот…

Мезенцев первым делом подобрал эту пачку и положил перед ней на столик. А потом уж сгреб неприспособленными для дамской мелочевки пальцами прочее содержимое.

– Зачем же так нервничать? – спросил Буравский.

– Знаете, когда я занимаюсь своими делами – я спокойна, как айсберг. Но когда я занимаюсь чужими делами, то есть делами подруги, Илоны, я волнуюсь, я боюсь все испортить, ей в последнее время не везет, поставщики всунули… вмазали ей брак, все рулоны подмочены, она это узнала слишком поздно, она подает на них в суд, но это безнадежно…

– Мы бы в суд подавать не стали, – Буравский повернулся к телохранителю.

– Мы бы отвезли обратно этот брак, а взамен взяли деньги. Все.