Читаем Мадонна полностью

Обними меня, мой милый!Я письмо твое нашла.Извлекла, как из могилы,из далекого тепла.Столько лет оно валялось,сохранив забытый миг,где бумаге доверялосьвсе всерьез и напрямик.Даже память не поможетоживить погасший пыл.Ты любил меня, быть может.Да не «может», а – любил!И хотя тобой забытаи забыт моей тоской,я поглядываю сытона блудливый пол мужской.Через все, что разломила,разгромила, разнесла,обними меня, мой милый!Потому что это было,и любовь у нас была.

«Сколько выкачано крови…»

Сколько выкачано крови,чтобы в жилах строк текла!Всё сбылось, сложилось, кроме,моего, со мною вровень,счастья так и не нашла.Этой комнатной победы,этой спальной теплоты…Споры, завтраки, обеды,вместе: радости и беды,и колючки, и цветы.Ну – не вышло. Ну и будетворошить житьё-бытьё.Плоть забыла,дух забудет.По утрам будильник будитодиночество моё.И сама я беспокоюсьна привычных берегахо тебе, бесстрастный космосдуш людских,
где свет и косность,о друзьях, врагах, деньгах.И уже не понимаю,что – хотя и на плаву —не по силе поднимаю,не во благо принимаю,не по правилам живу.Есть такие вариантысудеб хрупких и стальных:исключения, мутанты,в необычное десанты…Даже если я – из них.Знаю: здесь или на звёздах,или рядом, или вне,тот один, кто мне – как воздух,всё же рано или поздно,а узнает обо мне.Просто-напросто нагнётся,неоткрытое открыв,на бикфордов шнур наткнётся,о судьбу мою споткнётся,
и тогда —заткнётся взрыв.И тогда, хоть ненадолго,позабыв, что жизнь – война,больше счастья, выше долга,тонкая, как недомолвка,нас обнимет тишина.Долго молча я хранилавсё, что мучает сердца.Никого я не винила.…Я конца не сочинила.Жизнь допишет до конца.

«Мне привычны печаль и отчаянье…»

Мне привычны печаль и отчаянье…Только есть ещё таинство:всё, что в жизни моей не случайно, —всё останется.Я брела по метро, как сомнамбула,я склонялась над рельсамииз-за мальчика – лёгкого, наглого,чем-то мне интересного.
Кто отвёл мои помыслы грешные,оттолкнул с края страшного?И теперь эти глупости прежние —словно сон из вчерашнего.Мой проигранный день, карта битаяв той колоде, где лишнее.И всплыло только имя забытое,как впервые услышанное.Я не помню тебя, хоть и вспомнилатень былого, понятие.Знаю: было отчаянно, подлинно, —о, любовь, исполать тебе! —но ушло, и не жмурься участливо.В жизни важно терпение.Всё прошло. Как ни странно, я счастлива.И сейчас – о тебе ли я?!Был ты смесью родного и подлого.Ну, попалась на удочку.Ты… Одно только имя и вспомнила.Да и то – на минуточку.

«Я думала, что я любовь спасу…»

Перейти на страницу:

Все книги серии Стихи и песни. Премия народного признания

Похожие книги

Река Ванчуань
Река Ванчуань

Настоящее издание наиболее полно представляет творчество великого китайского поэта и художника Ван Вэя (701–761 гг). В издание вошли практически все существующие на сегодняшний день переводы его произведений, выполненные такими мастерами как акад. В. М. Алексеев, Ю. К. Щуцкий, акад. Н. И. Конрад, В. Н. Маркова, А. И. Гитович, А. А. Штейнберг, В. Т. Сухоруков, Л. Н. Меньшиков, Б. Б. Вахтин, В. В. Мазепус, А. Г. Сторожук, А. В. Матвеев.В приложениях представлены: циклы Ван Вэя и Пэй Ди «Река Ванчуань» в антологии переводов; приписываемый Ван Вэю катехизис живописи в переводе акад. В. М. Алексеева; творчество поэтов из круга Ван Вэя в антологии переводов; исследование и переводы буддийских текстов Ван Вэя, выполненные Г. Б. Дагдановым.Целый ряд переводов публикуются впервые.Издание рассчитано на самый широкий круг читателей.

Ван Вэй , Ван Вэй

Поэзия / Стихи и поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия