Маэстро и их музыка. Как работают великие дирижеры

В этом смысле любое представление и любая интерпретация связаны с битвой между продолжением традиций и их пересмотром. В книге «Программируя Вселенную» физик Сет Ллойд пишет, что все действия на всех уровнях, от субатомного до космического, могут быть сведены к трем: «и», «не» и «копировать». Здесь подразумевается соответственно добавление чего-то к уже существующему, исключение чего-то из уже существующего и точное воспроизведение уже существующего. Новая модель автомобиля «Мерседес» должна в чем-то выглядеть как «Мерседес» («копировать»), но не содержать некоторых прежних элементов («не») и одновременно включать новые («и»). Именно поэтому Моцарт всегда звучит как Моцарт, но все его произведения отличаются друг от друга. И по той же причине каждое исполнение Пятой симфонии Бетховена звучит как Пятая симфония Бетховена, — однако оно всегда отличается от предыдущего.

Так на самом деле поступает каждый дирижер. Все дискуссии об аполлоническом и дионисийском идеалах — еще одна серия метафор, пытающихся уравновесить правду и ложь, суть и ее противоположность, из которых и состоит само дирижерское искусство. В конце концов, явление без его противоположности нельзя выделить и интерпретировать. В то же время стоит помнить, что полная темнота и слепящий белый свет приводят к одному результату — слепоте. То, что существует между крайними проявлениями света и тьмы, — это всё видимое нами. Принцип, справедливый для видимого мира, также верен и для невидимой сферы под названием «музыка». Она в чем-то похожа на «тьму осязаемую» — так Мильтон описывал Божью власть контролировать и устранять ощущаемую природу. Музыка всегда ждет, что ее воскресят, ждет, когда очередной дирижер встанет перед пометками на странице, пробудит их, превратит в звук и передаст его, смело и небезупречно, ожидающей публике.

Мы машем руками, и появляется музыка! Как написал Шекспир в «Венецианском купце»: «Тишине и ночи подходит звук гармонии сладчайший»[38].

Благодарности

Эта книга прежде всего обязана своим существованием редактору в издательстве Knopf Джону Сигалу, который и подал мне идею написать о жизни и искусстве дирижера. Существуют биографии известных маэстро и исторические труды о становлении нашей профессии. Есть руководства, в которых читателя учат держать палочку и практиковаться в дирижерской сетке. Но Джон хотел увидеть нечто иное, и эта книга — его воплотившееся желание.

Несколько месяцев я записывал всё, что делаю и чувствую, пока готовился, путешествовал, репетировал и выступал. Я вспоминал истории, которые мне рассказывали, выступления, где я был, и весь свой пятидесятилетний путь от студента к ассистенту и к музыкальному руководителю. Медленно, но неуклонно книга обретала форму, и каждый раз, когда я за нее садился, добавлялись новые детали, всплывали новые воспоминания.

Всё это время друзья и коллеги читали и комментировали отдельные куски. В частности, мне помогали дирижеры-композиторы Дэвид Гурски и Тьяго Тиберио, а также музыковед и аранжировщик Майкл Милдинг. Я успел послать материалы своему первому учителю дирижирования Густаву Майеру, которому посвящена книга, за несколько месяцев до его смерти.

Полвека кажутся большим сроком для карьеры дирижера, но добавьте к этому еще десять, когда я, будучи подростком, смотрел на таких маэстро, как Артуро Тосканини и Леонард Бернстайн, по телевизору и ходил на живые концерты в Нью-Йорке, а потом провел прекрасное лето 1966 года в Европе, посещая великолепные музыкальные фестивале в Байройте, Зальцбурге и Глайндборне и отдельные выступления в Мюнхене, Лондоне, Вене, Амстердаме и Париже. Оглядываясь назад, я понимаю, что наблюдал конец эпохи, когда дирижеров, которые учились в начале XX века, еще можно было увидеть своими глазами.

Восемнадцать лет, которые я провел рядом с Леонардом Бернстайном, составили костяк этой книги, но и лето 1971 года в Тэнглвуде, когда я наблюдал и изучал работу Юджина Орманди, Сэйдзи Одзавы, Майкла Тилсона-Томаса и сэра Колина Дэвиса, сильно повлияло на то, что я в итоге написал. Леопольд Стоковский, Карло Мария Джулини, Лорин Маазель, Карл Бём и Георг Шолти щедро уделяли время и давали советы молодому дирижеру.

В книгах принято благодарить учителей, а я абсолютно всем обязан именно им — в том числе моему деду Балдассаре Мосери, который дирижировал оркестрами в отелях в 1930-х годах и был моим первым учителям фортепиано; Полу Розену, моему педагогу в старших классах; преподавателям музыки в Йеле, поддержавшим меня в годы, когда я принимал важнейшие решения; Андре Превину, который стал мне близким другом и вдохновлял меня в последние месяцы работы над книгой.

Мой литературный агент Майкл Карлайл был мне надежной опорой много лет, и благодаря ему я поверил, что правда могу стать писателем. Моя жена Бетти, умнейший и мудрейший человек из известных мне, еще не прочтя ни слова из книги, ненавязчиво давала советы и вносила предложения, внимательно слушая, как я объясняю друзьям и коллегам, о чем пишу. Это было великолепно!

Об авторе