Маэстро, точите лопату!

Шофер Антон враскачку тронул с места машину. Американочки ахнули бы, узнав, где расположен конечный пункт большого пробега: за Байкалом, через всю Иркутскую область, через Бурятию, до границы с Монголией, село Монды, река Иркут, гора Хулугайша.

Дороге шла на Байкал. Нас обгоняли грузовики, «пикапы», американцы, престарелые Он и Она, потом мы обогнали их, возместив ущерб в честолюбии, а они остались на околице прибайкальской деревни упрашивать какую-то девочку колоритным ведром зачерпнуть в колоритном колодце.

Мы миновали перевал над Байкалом и вышли на спуск.

— Так вот, — сказал шофер Антон, еще более мрачный от предстоящего восьмикилометрового спуска, — об орлах-то. Точно здесь я ехал в сорок втором, а он и сидит. Долбанул его передком, поглядел — он живой. Посадил его рядом, домой привожу. Он оклемался да и парит себе над помойкой, дежурит. А помойка в сорок втором— с нее где же орлу прокормиться? Глаза у него зажелтели от злости, тощий — на старуху нападение сделал, старуху на харч пустить. Едва я отсудился. Нету в них проку, в орлах-то. Они и жуков жрут, видел сам.

Так, подбодрившись собственным голосом, он одолел спуск и умолк.

К ночи мы добрались до Монд и лишь раз стояли в пути: лопнула крестовина в заднем мосту. Добрые бурятские мальчики близкой деревни принесли из своих заветных запасов все марки проволочек, выпускаемых в Советском Союзе, и, выбрав нужную, мы продолжили путь. Дорога была до такой степени сносная, что лишь в предгорьях Саян, перед Мондами, где прежняя дорога свалилась в ущелье к реке, а новая сплошь в красных вымпелах — камнепад, Антон подал голос:

— Да вот, прошлый сезон прикормили двоих в Гидрометслужбе, на катере. А что? Рыбы один обожрался, с борта упал — потонул.

Какое лихо досталось второму орлу, мы не узнали. Дорога поправилась, по бокам встали избы, и была очевидна близость крупного научного центра: сортирчики на задах села прежде, конечно же, все были контейнерами для перевозки астрономического оборудования.

* * *

Монды — село на берегу Иркута. В синем небе кардиограммой сердца Земли — ломаный контур Саянских гор, и микроинфаркт Земли — отличный от прочих пиков высотой, одинокостью пик Мунку Сардыка. Повредить костяк на Мунку Сардыке — мечта всякого английского альпиниста. Спасение Англии состоит лишь в том, что Англия далеко от Мунку Сардыка, а английский альпинист — человек небогатый. Б этом смысле была бы тревожна участь Америки, но альпинизм предусмотрительно в Штатах не развит.

В Мондах таможенный пункт «Скотоимпорта», а чуть выше — Часовые сопки, база гелиофизиков. Гелиофизики — самые бледные люди на свете. Едва выглянет солнце, они бегут по своим казематам смотреть на светило в гелиографы и коронографы.

Сердца бурят и русских, населяющих Монды, отданы науке, хотя могли бы принадлежать искусству. Ибо Монды самой природой отведены для съемок натурных фильмов, и один уж снимался.

— Оо, — говорят еще теперь старики, сворачивая под эти воспоминания папироску потолще.

Оо, надо быть очень крепким селом, чтобы начисто выветрить за год падение нравов, сопутствующее приходу той съемочной группы. Надо быть предельно человеколюбивым, чтобы для тирана Монд режиссера все же собрать верблюжьей колючки, напарить в ведре, и он будет сидеть над паром в спущенных бриджах, жертва алкогольных последствий, одновременно препираясь с героем кино ввиду его нежелания сниматься на лошади.

О, трудные дни пережили Монды, и кино тут не любят, поскольку куски, снятые Здесь, просмотровая комиссия отрезала, в фильм не включила. Науке, только науке принадлежат сердца пограничного населения. Наука меньше и напитки более высокого качества пьет, ввиду науки строится бетонный мост через Иркут, дети возле науки — прекрасно, и разве то киногруппа добилась регулярности завоза пива в Монды? Ей бы не по плечу!

Нет, в Мондах не любят прелестницу на час и вертушку Музу. С нею убить вечерок — куда уж ни шло. А жениться надо на доброй, степенной гражданке Науке.

Итак, прибывшие в Монды го научной части инженер Казаков, дозиметрист Кобахидзе и слесарь Данилов должны были пустить здесь атомную теплоэлектростанцию «Ангара», плод годичной работы ВНИИРТа (Всесоюзный научно-исследовательский институт радиационной техники, Москва).

Троим левшам из ВНИИРТа — в прямом смысле левши, в переносном смысле левши — назначались помочь местные силы: гелиофизик Липин и космик, кандидат физико-математических наук Лузов, оба из СибИЗМИРа (Сибирский институт земного магнетизма, ионосферы, распространения радиоволн, Иркутск).

«Ангару» предстояло монтировать не где-то, а именно на вершине горы Хулугайша. Вторая гора после Мунку Сардыка.