Маг

К счастью, пока я возился с первой двойкой, на дороге так никто и не появился, да и обряд занял всего пять минут, после чего высохшие как мумии тела я отнес на обочину. Каждый теперь весил всего килограмм по семь-восемь, после чего, легкой походкой пройдя к танку, вытащил из боевого отделения остававшуюся четверку. Еще через пять минут к двум первым мумиям присоединилось еще четыре, а у меня астральное тело было почти полно энергии, я даже защиту усилил, наложив дополнительно три астральных щита. Еще два, а лучше три или четыре немца и все, у меня астральное тело будет даже переполнено энергией. Больше нельзя, опьянею и буду пребывать в эйфории, а это плохо, мысли путаются.

Теперь уже можно заняться делами, да и с окруженцами пообщаться. Энергией я был почти полон и, можно сказать, восстановил себя во всех ракурсах, так что из оставшихся последствий только портал мной был не починен, но это не горит, потом займусь, сейчас меня занимало другое. Пока тут такая анархия и немцы тылы не стабилизировали, нужно прибрать к рукам склады, брошенные отходящими советскими войсками, а их тут было великое множество. Искать их с помощью «Глаза», конечно, можно, частой гребенкой пройдусь, а охраняют их немцы или нет, меня совершенно не волнует, но лучше найти у окруженцев или немцев человека, знающего координаты с ценными складами, лучше корпусными. Они большие и складывать их и сворачивать легче.

Посмотрев на мотоцикл, я снял с руля автомат, а с его бывшего владельца запасные подсумки и убрал оружие с боеприпасом к остальному оружию, тому, что принадлежало танкистам, в танк. Сам мотоцикл я поднял левитацией и положил на моторное отделение, закрепив за башней. К сожалению, пока убрать их на свои склады нежелательно. Трофеи небольшие, чтобы разворачивать склад или гараж.

Раздевшись донага, я убрал всю одежду, шитую в мире Тории, в пространственную сумку и достал оттуда же комплект формы цвета хаки. Сперва белье натянул с синими расплывшимися от времени штампами части, а потом и саму форму. Надев на голову «афганку», я поправил туго затянутый ремень, сгоняя складки назад, проверил, как вытаскивается из тактической кобуры на бедре «Грач», «стечкина» я убрал, и, пару раз ударив костяшками пальцев по кевларовому жилету на груди, хмыкнул и полез в танк. Пора навестить санитарный эшелон и пообщаться. Если и есть знающие командиры, раненые, естественно, то их можно найти только там. А за выздоровление, думаю, мы сговоримся, все равно склады остались под немцами, чего скрывать?

Запустив мотор, я развернул танк и вдоль реки направился обратно, только не по своим следам, а повыше, где земля была посуше и не болотистая. Когда я проезжал то место, где оставил окруженцев, они уже перебрались через речку и прятались в камышах. Один толкнул другого и, наставив на него винтовку, велел подниматься. Охренеть, он вывел своего товарища ко мне, махая свободной рукой с зажатой в ней белой тряпицей.

Когда танк остановился метрах в двадцати от парочки, тот, что раненый, баюкающий руку, с некоторым страхом смотрел на танк и со злостью косился назад, на напарника, что-то ему выговаривая. Видимо, подобной подлости он от него никак не ожидал.

Открыв люк, я вылез и бросил в того, что был вооружен, плетение паралича. Красота, это плетение не особо сильное, даже слабенький амулет может защитить от него, а тут пользуйся, не хочу. Да еще можно делать точные «выстрелы», то есть не по площадям его пускать, вот и сейчас тот, что с винтовкой осел, а раненый остался стоять, исподлобья разглядывая, как я покидаю негромко урчащий на холостом ходу танк.

– Что, братишка, сдал он тебя? – спросил я его.

– Наш?! – ахнул тот.

– Можно и так сказать. Что с напарником делать будешь?

– Сука он, сам предлагал отходить, когда немцы на нашу линию обороны навалились, меня как раз осколком зацепило, и он предложил отвести в тыл, в медсанбат, а тут, гнида, сам решил сдаться и меня заставил.

– Понятно, – кивнул я и, наклонившись, поднял винтовку. Вытащив штык и закрепив его на дуле, я перевернул оружие и спокойно воткнул штык в грудь окруженца. Оставив винтовку покачиваться в теле, я отошел в сторону и, осмотрев раненого, спросил:

– Серьезно ранен?

– Фельдшер сказал, кость задета. Болит, зараза.

– Могу вылечить, я маг, небольшое заклинание – и у тебя даже шрама не останется.

Тот, косясь на своего напарника, на его губах пузырилась кровь, но было видно, что он еще жив, нервно сглотнул и неуверенно спросил:

– А не врете?

– На, поешь пока, – протянул я ему предпоследний пирожок и, сформировав плетение «среднего исцеления», наложил его на руку раненого. Диагностику я до этого сделал, действительно осколочное ранение и перебита одна кость на кисти.

Тот, жадно заглатывая даже не пережевывая пирожок, не сразу заметил, что рука больше не болит, быстро дожевал, он неуверенно покосился на меня и сказал:

– Не болит.

– Естественно, уже все зажило. Сам-то ты кто, из какой части?

– Красноармеец Вихров, сотый стрелковый полк… только вот нет теперь полка, весь раскатали танками.