Маги нашего города

– Ишь ты! – Она еще раз отхлебнула, поставила стакан и достала из сумочки сигареты с зажигалкой.

По большому счету, Павел не разбирался в женской моде и во всех этих сочетаниях цветов и стилей. Подобное никогда его не интересовало. Но сейчас он отметил некоторое несоответствие, хотя это могло быть всего лишь его личным заблуждением. Хорошее пальто, стильные, модные сапоги в тон, качественная, явно дорогая прическа и даже макияж – все соответствовало одно другому. Гармонировало. А вот сумочка, на его взгляд, была из другой оперы. Нельзя сказать, чтобы уж совсем дешевка – тут сам черт ногу сломит, самые драные джинсы в дорогом магазине могут стоить немалых денег, – но уж по крайней мере по цвету она никак не соответствовала всему остальному. Впрочем, тут бы он не стал ручаться; может, это такой стиль. Трэш, кажется.

Он, взяв со стола свои сигареты, тоже закурил и сел в другое кресло. Ну не стоять же как пугало, в самом-то деле!

– Я смотрю, вы с моим папаней уже вась-вась.

– С чего ты взяла? – почти искренне удивился Павел, которого после новой порции коньяка снова потихоньку повело.

– Ты из меня дуру-то не делай. Хорош уже, – с вызовом сказала Алла, выдувая к потолку струю дыма. – Живешь здесь, коньяк лупишь, папа Рома тебе про меня рассказывает. А?

Она качнула опустевшим стаканом, предлагая поухаживать за дамой. Павел безропотно налил ей; его ли это дело чужих дочерей уму-разуму учить? Хочет – пускай пьет. Хотя и так было видно, что она здорово пьяна. Глушить коньяк стаканами – это, извините, та еще затея. Это по минному полю можно пройти и не подорваться, а от такого «лакомства» спасения нет. К тому же он был свидетелем того, как бывшая его подружка орала на охранника. Испытывать на себе силу ее голосовых связок и неукротимой энергии как-то не хотелось.

– Так, обмолвился, – осторожно произнес Павел, затягиваясь.

Ему хотелось побыстрей закончить это рандеву. Хоть бы зашел кто, что ли. Выставлять вон хозяйскую дочь было как-то совсем не с руки. Это было бы уж совсем не комильфо.

– Какой ты стал тут сдержанный, – насмешливо проговорила Алла, бросая непотушенный окурок в пепельницу.

Он вспомнил эту ее привычку, бросать докуренные, но не потушенные сигареты, так что из пепельницы всегда тянулся столбик дыма. Когда-то это ему казалось забавным, эдакой особенной пикантной черточкой, а потом стало раздражать. Как вся она, со своей порывистостью и необузданностью в желаниях. Вспоминать все это теперь было неинтересно. Да он и вообще-то никогда не хотел ее вспоминать: расстались – и все.

– Стараюсь, – кивнул он, всем своим видом пытаясь показать, что этот разговор его тяготит.

– Правильно стараешься. Смотрю, папаня тебе и память вернул. Хорошо, видать, служишь, боец? И как служба? Обратно не тянет? Грехи еще не пора замаливать?

– А ты, смотрю, исповедями промышляешь? – спросил он, устав сдерживаться. И еще хлебнул – для уверенности. Все же чувствовал он перед Алкой некую смутную вину. Хотя и она не подарок, это ясно.

– А чего? Могу! – с вызовом заявила она и допила остатки коньяка. Лихо это у нее получилось. – Для тебя даже скидку сделаю, – заявила она с вызовом.

Тон этот Павлу решительно не нравился. И поэтому он брякнул, правду сказать, со зла.

– По-моему, эта штатная единица при дворе уже занята.

– Уж не тобой ли?

– Не претендую. Есть тут один мальчик. Не в курсе?

Лицо ее исказилось.

– Налей-ка! – потребовала она.

Павел заколебался. Налить? И что из этого получится? Характерец у нее еще тот, ну а уж в пьяном виде она вообще непредсказуема. Вспомнить только, как они когда-то вдвоем, оба крепко датые, прорывались на закрытый прием во французское посольство. Алка как маг мало чего из себя представляла. Так, знала пяток заклинаний, ну, немножко защиту еще умела ставить. Ее это никогда особо не интересовало. Золотая молодежь, другие интересы. В тот день, помнится, какой-то ее знакомый пообещал ей приглашение на два лица, да не сделал. А она уже настроилась. И – расстроилась. Дико расстроилась. Потому, может, что и Павла уже пригласила, заранее. С расстройства они выпили в кабаке и пошли по Москве. По клубам. Денег у нее всегда хватало, папа подкидывал. И, как на грех, оказались рядом с красно-кирпичным зданием посольства. Павел поупирался, стесняясь, но она его раззадорила. Да и подоврала тоже. Мол, ждут там и все такое. В общем, охрана встречала их с поклонами. Советник по культуре, или кто он там был, – а они оба в джинсах, майках каких-то, – принял как дорогих гостей. И уж они там оторвались. Точнее – она. Знакомому тому шампанское за ворот дорогущего смокинга вылила. Тот так орал! Наверное, посольские долго тот вечер помнили. Во всяком случае, где-то через полгода Павел, случайно проходя мимо, увидел магическую защиту на дверях. Слабенькую, правда, но все же. Значит, вычислили. Или просто мода такая пошла.

И вдруг его как шилом кольнуло. Чего? Какую память вернул? Или это она уже заговаривается? Пьяная баба…

Он встал и вылил ей из бутылки остатки коньяка.

– Давай за встречу, что ли, – предложил он, протягивая к ней свой стакан.