Магическая трубка Конан Дойла

Для пользы дела Полонский завел необременительную интрижку с Катериной и в процессе ухаживания выяснил у санаторной аниматорши про погибшего брата Лавра и его невесту — медсестру Викторию, теперь встречающуюся с другим. Этот другой, художник Илья, очень удачно работал здесь же, в санатории, и имел превосходную студию, в которой можно было без лишнего шума провести спиритический сеанс. Во время приватного междусобойчика трубка и вернулась бы к своему законному владельцу. Чтобы внушить необходимость сеанса магистру Миру, Радий вышел в астрал и несколько дней осаждал психиатра, представляясь Лавром и требуя встречи с сестрой и бывшей невестой.

Попутно с этим, пользуясь техникой астральных путешествий, Полонский отправлялся в короткие странствия по Дельфиньей бухте. На долгие прогулки без трубки духовидец не отваживался. Он изучил дом Басаргина как свои пять пальцев. Время от времени мститель видел, как вдали мелькает острый профиль полысевшего Мишани, устремляющегося в «Чайку» на процедуры, но подходить пока что не решался. Вдруг не выдержит, сорвется, сделает какую-нибудь глупость, о которой сам же потом будет жалеть? А летом, в самый разгар сезона, прибыл в Дельфинью бухту и магистр Мир — доктор Юдин. Настал час «икс». Все сошлось в одной точке в одно время.

И вот наконец он в студии художника. Радий уселся за вытянутый овальный стол, немало не опасаясь, что Юдин его узнает. Ибо теперь он не Радий Полонский, а Иван Иванович Иванов. За последнее время он сильно изменился. Из кутающегося в больничный халат тощего заморыша с поросшими сизой щетиной щеками и крысиным хвостиком сальных волос духовидец превратился в сытого самоуверенного господина с оценивающим прищуром стальных глаз и шикарной седой шевелюрой, ниспадающей на раздавшиеся и округлившиеся плечи. Дорогая одежда, обувь, парфюм и роскошные аксессуары довершали облик успешного человека, не нуждающегося в деньгах и чьем-нибудь одобрении.

Последним, как и положено мэтру, в студию вошел магистр. Его тоже нелегко было узнать. Если бы не дымящаяся в его зубах трубка с чашей в форме львиной головы, Радий бы подумал, что это другой человек. Доктор Юдин стал похож на целителя с телеэкранов, которым, несомненно, старался подражать. Из-под прямой, коротко стриженной челки смотрели пронзительные глаза психиатра со стажем, липко ощупывая присутствующих. Над верхней губой, делая доктора неузнаваемым, подковой свисали длинные моржовые усы. Теперь он носил белоснежный костюм из парчи, галстук бабочкой и черные лаковые туфли. Радий сделал вид, что увлечен картиной, висевшей прямо перед ним, и с честью выдержал скользнувший по нему вязкий взгляд, ничем себя не выдав.

Знаменитый медиум уселся на приготовленное для него кресло во главе стола, вынул изо рта потухшую трубку, положил в услужливо пододвинутую пепельницу и закрыл глаза, впадая в транс. И вот тогда, привычно применив давно знакомую технику астральных путешествий, из тела Полонского вышел Кузьма, — вернее, юный Радий институтских времен, дерзкий и жадный до жизни и впечатлений, — и никем не замеченный подошел к Виктории. Стоя над медсестрой, он начал шептать девушке в ухо, что трубку нужно взять из пепельницы, отнести в кусты акации и оставить на фундаменте забора. Проследив за тем, чтобы перепуганная сестричка во время паники выполнила его просьбу, Кузьма отправился прямиком к дому Басаргина, чтобы маленький Гоша, которого должна была привести Ася, забрал трубку из-под акации и показал деду, намекнув, что возмездие неотвратимо, и Полонский ничего не забыл. Не забыл и не простил. Затем мальчишка должен был вернуть трубку ему, Радию Полонскому, ее законному владельцу. Но все испортила сумасшедшая мать мальчишки, ее слабый и никчемный дух, вставший у духовидца на пути.

Англия, 1920 год

Поезд на Йоркшир отходил с вокзала Кинг-Кросс в шесть двадцать утра. В столь ранний час в купе первого класса расположились лишь два пассажира — Альфред Вуд и Джеффри Ходсон, импозантный джентльмен с немного наивным лицом, откомандированный журналом для расследования обстоятельств, сопутствующих загадочным снимкам. Редактор «Стренда» решил, что мистер Ходсон — видный писатель, известный оккультист, светило теософского общества — непременно разберется в загадке фей. Под мерный стук колес теософ говорил собеседнику: