Магические безобразия

Его приезд ознаменовался в конце июня, спустя три недели, когда в воздухе пахло разогретой землей, травами и сладкой клубникой. Он оказался высоким, светловолосым мужчиной из той породы, что заставляет женщин обращать пристальное внимание. Все описанное нянькой оказалось правдой. Но Тария никак не находила признаков знакомства. Граф прибыл к завтраку, сияющий, в белых одеждах.

Все время пока шла трапеза, девушка молчала, изредка кидая на гостя короткие взгляды из-под опущенных ресниц. Дэллгрин шутил, поддерживал вежливую беседу с матушкой и батюшкой, и производил исключительно положительное впечатление. Разговора наедине, который представился спустя полтора часа, Тария ожидала, волнуясь с каждой секундой больше. Для беседы отец любезно одолжил им свой кабинет. Граф стоял у большого, витражного окна, выходившего во внутренний двор, где раскинул цветочные головки сад. Он нервничал, внешне оставаясь предельно собранным.

– Я рад снова видеть вас Тария, – сухо начал граф, кашлянув. – Вы стали прекраснее с нашей последней встречи.

– Простите, – она скосила взгляд в пол, – я решительно не понимаю, о чем вы говорите.

– Конечно, я так и подумал, – Дэллгрин неожиданно развернулся. В его голубых глазах скользнула тоска. – Это было три года назад на Весеннем балу. Я был учеником Школы, поэтому меня часто приглашают, как почетного гостя. По правде говоря, мне никогда не нравилась эта роль, но в тот день все изменилось. Я встретил вас. Вы были с подругами, ваше зеленое платье и алые волосы блистали на фоне персиковых, белых и бежево-кремовых одеяний других воспитанниц. Вам было четырнадцать, но в ваших глазах жили спокойствие и ум, так не свойственные юности. Набравшись храбрости (в свои двадцать три года я испытал странную робость при виде вас), пригласил на танец. Вы тонко улыбались и прекрасно двигались. Это был лучший бал в моей жизни. С тех пор я думаю о вас и осторожно приглядываю.

Граф на мгновение смолк, споткнувшись о краешек стола, подошел и остановился напротив нее, аккуратно сжав тонкие пальцы в своей руке. И продолжил более решительно, пылко, горячо:

– Вы меня не знаете, ведь мы видимся второй раз, – он сомкнул пальцы чуть сильнее. – Я вызываю у вас неприязнь? – Тария подняла взгляд и отрицательно покачала головой. Дэллгрин, казалось, воспрял. – Я рад. И хоть наше знакомство мимолетно, прошу вас, станьте моей женой. Я наслышан о ситуации, но ваш дар очень ценен, а лично вы – бесценны. Я смогу защитить вас. Никто не тронет вас, я обещаю относиться к вам с уважением и оберегать, как самое дорогое сокровище. Заклинаю, обдумайте все еще раз. Сегодня мне нужно быть на аудиенции у короля, через два дня я вернусь за ответом. Прощайте.

Мимолетно коснувшись ее пальцев губами, граф стремительно вышел из кабинета. Тария не слышала его шагов, в голове набатом продолжал отдаваться эмоциональный монолог мужчины. Ее охватило волшебное оцепенение, никогда не предполагала девушка, будто доведется ей внимать речам, подобным сладкому яду. С точки зрения прагматизма, Дэллгрин крайне выгодная сделка для их хоть и уважаемого, старого, но все же купеческого рода. А для самого графа она не принесет такой прибыли. Поэтому его чувства слишком сильные, ей не понятны. Может ли Тария полюбить Дэллгрина?

13

Четверг начался для Вари Измайловой фразой Толика о том, что они с Игорьком нашли новое «дело». И прояснив ситуацию в двух словах, выходило, что они станут учиться танцевать, а в феврале выступят на городском конкурсе. Лена согласилась мгновенно, находясь в задумчивом состоянии целый день. Варя гадала, глядя на подругу, действительно ли она поняла, на что согласилась? Сама девочка смутно себе представляла перспективы данной затеи. Ведь Варя никогда не занималась в танцевальном кружке, только дома кое-как двигалась под любимую музыку – еще одна страсть Измайловой, помимо книг.

Первым уроком была история. Галина Федоровна ворвалась в кабинет, чем-то раздраженная, поджимала губы и читала лекцию, отстреливая словами, точно сухим горохом. В классе стояла необычная тишина, так что голос учительницы отлично достигал каждого уголка помещения. Самопровозглашенная королева 10 «В» удивленно косилась на Галину Федоровну, облаченная в черный брючный строгий костюм, с собранными в сложную косу волосами, бледным цветом лица, она походила на ожившего мертвеца. Катя Дмитрова имела такой же удрученный вид, словно они со Светой всю ночь проводили подпольные эксперименты. Наташа и Маша Костик, сидевшие за ними, молча вели диалог на тетрадном листке в клетку, с явным недосыпом на лицах. Красавчик-отличник Самойлов осторожно поворачивался и подмигивал каждой девчонке, которая ловила его взгляд.