Магические безобразия

– Нет, любимая! – предстал перед ней Дэллгрин, и картинка сменилась. Под тяжелым небом, предвещающим бурю, вырос трехэтажный дом с колонными, пугающий заколоченными окнами и обшарпанной краской. В калитке дома замерла Настя Юрьева, бледная, с растрепанными волосами, с залегшими тенями под глазами и сухими обветренными губами. Она что-то шептала, указывая пальцем на дом. Лена качала головой, силясь услышать хоть слово…

– Ей! – девочку толкнули в плечо. – Пошли, репетиция скоро начнется.

Лена сфокусировала взгляд на Александровой Марине, склонившейся над ней. Морозова все это время сидела в коридоре в кресле возле рояля, исполнявшего декоративную роль. Она повела плечами, радуясь, что все оказалось… сном? Или предсказанием?

– Лена, ты слышишь? – повторила Марина.

– Да, конечно, пойдем.

Подхватив сумку, девочка поспешила за приятельницей.

После воскресенья жизнь Насти Юрьевой будто разделилась на «до» и «после». В понедельник утром она проснулась с ощущением липкого страха и болезненной потери. Ночью ей снилось что-то ужасное, но память услужливо подчистила воспоминания. Чувство потери к сновидениям не имело никакого отношения, продолжало грызть, точно собака кость, зудеть комаром, заставляя ежиться от не проходящего дискомфорта. Ее одежда вернулась к серым цветам, отражая внутреннее настроение. День прошел как-то мимо нее, словно в тумане. А потом ее поразили собственные фотографии, найденные в компьютере: празднование Нового года с друзьями, где она яркая и веселая, «другая», и черноволосый парень, обнимающий ее довольно в понятном смысле. Но кто он такой девочка не знала. В голове почему-то ничего не шевелилось. Так же забылось, почему они с лучшей подругой больше не разговаривают. Сам факт ссоры оставался, а причина испарилась. Просмотрев все фотографии и откинувшись на спинку стула, Юрьева перелистывала книгу памяти, с трепетом понимая, что выборочных пробелов очень много. Девочка содрогнулась, не зная, что делась. Поговорить с мамой? Страшно. Вдруг не поверит или, наоборот, потащит по врачам? Нет, лучше молчать.

Несколько дней Настя пыталась помириться с Олей. Точнее, хотела помириться, но в последний момент останавливалась, будто натыкаясь на стену, даже потеряв часть воспоминаний, она не желала признавать себя виноватой, боясь сделать первый шаг и отбросить гордость. Поэтому девочка отмалчивалась, варясь в навязчивых мыслях, совершенно не свойственных ребенку ее возраста.

В четверг перед сном, лежа в кровати на спине, Настя наконец решилась. Сколько можно убегать? Сама собой ситуация не переменится.

«Ты точно уверена?» – на сероватом от фонарных лучей потолке сложилась черная надпись. Юрьева растерянно моргнула, протерла глаза, но кривоватые буквы не исчезали. Она грезит наяву?

– Конечно, я уверена, – зачем-то прошептала девочка. Почему-то общение с потолком не вызывало в ней ни удивления, ни смятения, словно было чем-то само собой разумеющимся.

«Но ведь ты лучше Оли. Это она должна сделать первый шаг», – продолжали проявляться ее не самые красивые мысли, от которых тяжело избавиться.

– Я слишком многое забыла, чтобы ждать от нее первого шага, – возражала Настя. – Лучше действовать самой. Друг всегда поможет.

«А если бы ты стала сильной без всяких друзей?»

– Как это? – воскликнула Юрьева беспечно и тут же прикрыла рот рукой, испугавшись, что кто-то услышит.

«Ну как же! Ведь сначала нужно доказать виновникам, что они неправы. Например, Варе Измайловой. – Настя промолчала. – Магия, жуткие существа, ты ведь знаешь, именно эта девочка бич всех твоих неудач! Ты можешь стать сильной, наказать ее!»

Восьмиклассница и в этот раз промолчала, но черному собеседнику большего и не требовалось. Посеянные глубоко внутри зерна сомнений, пошатнули уверенность, давая пищу для маневров. Надписи медленно стекали, будто капли дождя с прохудившейся крыши, капая на девочку. Капли впитывались мгновенно в кожу, а Юрьеву клонило в сон. Через несколько секунд она уснула.

Четвертым уроком в пятницу у 8 «А» было обществознание. Кирилл вышел из столовой и, жуя на ходу остатки булочки-косички, направлялся в класс. Впереди птичьей стайкой шагали девчонки и очень эмоционально разговаривали.

– Я говорю правду! – нахмурившись, восклицала Катя Панина, энергично размахивая руками. – Там точно есть привидение!

– Нет, это просто выдуманная история про школу, – не соглашалась Олешкина Алина, считающая суеверия полной чушью. – Либо тебе показалось.

Услышав о призраке, Кирилл навострил уши и сразу же понял, о чем они говорят. На третьем этаже в женском туалете имелась вечно закрытая кабинка. То ли сломанная, то ли со швабрами и химией, что держали уборщицы. Поговаривали, будто в прошлом любопытных девочек, которые видели открытую дверцу, засасывало навсегда. Обычная придуманная история, чтобы попугать слабонервных.

– Я слышала странный стук и дребезжание! – продолжала Катя. Она передернула округлыми плечами и поправила лямку сумки.