Магические числа

– Практически? – Кибизов немного подумал. – Это значит, что моя жена будет в такой же степени и женой соседа…

– Но в таком случае жена соседа в той же степени будет вашей, – с улыбкой заметил прислушивавшийся к разговору Сундбек.

– Думаю, что скоро вы узнаете о большевиках от них самих. Как я уже сказал, следом за нами едут две упряжки представителей новой власти, – сказал Кибизов, выказывая недовольство замечанием Сундбека.

– У меня к вам еще один вопрос, господин Кибизов. – Амундсен возвращал беседе серьезный тон. – Как вы сами относитесь к новой власти и вообще к переменам в России?

Кибизов допил кофе и осторожно поставил чашку на стол.

– Мы, здешние торговцы, считаем, что помаленьку все утрясется и вернется к прежнему. Здешняя окраина мало интересовала царское правительство, а новые власти и подавно. Это богом забытый край, господин Амундсен, и каждый здесь ищет свою удачу.

После угощения гости высказали пожелание заняться торгом, и Амундсену пришлось разъяснить, что экспедиция не носит торгового характера.

– Я приобретаю все то, что мне нужно для спокойной и успешной зимовки, у местных жителей, с которыми у нас налажены хорошие отношения.

Кибизов понимающе кивнул.

После этого Амундсен обсудил возможность поездки в Нижне-Колымск.

– Пусть ваши товарищи едут следом за нашим караваном, – сказал Кибизов.

Во время беседы выяснилось, что «Мод» не единственное судно, зазимовавшее в этом году у берегов Чукотки. К востоку от Чаунской губы, у мыса Сердце-Камень, льды зажали русский пароход «Ставрополь».

Поздно вечером, когда успокоился лагерь и на корабле наступила тишина, Амундсен решил пройтись до берега, позвав с собой Геннадия Олонкина. Его беспокоило, что вот уже несколько дней ни Кагот, ни Амтын не появлялись у них.

Весь день сыпал снежок, иногда переходящий в настоящую метель. Но к вечеру небо очистилось от облаков, появились крупные, удивительно чистые звезды, и лунного света было вполне достаточно, чтобы различать все неровности на пути от «Мод» до берегового становища.

Из предосторожности Амундсен и Олонкин вооружились длинными палками с острыми наконечниками. Снег приятно поскрипывал под ногами, а кристальная чистота воздуха и относительно высокая температура напоминали лучшие зимние вечера в Буннефиорде.

Направились к большой яранге Амтына, где были в первый раз. Из отворенной двери виднелся свет – в холодной части яранги горел костер.

Собаки встретили гостей лаем. Из яранги выглянула женщина и тотчас скрылась. В чоттагине был Кагот.

Ответив на приветствие, Амундсен сказал:

– Мы вас давно не видим… Все ли у вас в порядке?

Кагот ответил не сразу.

– Мы не могли выполнить обещание и не привезли копальхен. Случилась беда: мой товарищ провалился под лед вместе с грузом. Потерял все: нарту и собак.

– Какое несчастье! – с искренним сочувствием воскликнул Амундсен. – А сам ваш товарищ жив?

– Жив, – ответил Кагот.

– Ну и слава богу! – с облегчением заметил Амундсен. – Как себя чувствует господин Амтын?

Кагот помедлил, затрудняясь ответить на вопрос, потом тихо произнес:

– Амтына больше нет…

– Как? – воскликнул Амундсен. – Бедного Амтына нет?

– Да, его нет, – увереннее ответил Кагот. – Вместо него в этой яранге теперь живет Амос.

– Ничего не пойму. – Амундсен растерянно повернулся к Олонкйну. – Что вы скажете на это? Куда делся бедный Амтын и почему в этой яранге живет неведомый нам Амос?

– Амоса вы знаете, – ровным серьезным голосом продолжал Кагот. – И он вас знает…

– Удивительно! Какая-то мистика! – пробормотал Амундсен.

– А нельзя ли нам увидеть этого Амоса? – попросил Олонкин.

– Можно, – сказал Кагот и громко позвал: – Амос!

В глубине яранги зашевелился меховой занавес спального полога, и в чоттагин выглянул хорошо знакомый Амтын.

– Я отвлек внимание злых духов, – простым, будничным голосом объяснил Кагот. – Запутал след. Отныне перед вами другой человек, не похожий на того, кого вы знали еще несколько дней назад. Его зовут Амос.

– Да, да, Амос, я понял, – улыбнулся Амундсен, припоминая, что у многих первобытных народов смена имени означает частичное перевоплощение человека.

Правда, новообращенный внешне ничем не отличался от прежнего, и на его лице виднелась та же хитроватая и лукавая улыбка.

– Жаль, что мы не привезли собачьего корму…

– Ничего, мы можем подождать несколько дней, пока вы окончательно поправитесь, – сказал Амундсен. – Я думаю, – продолжал он, – теперь самое время принять немного лекарства.

Он сделал знак Олонкину, и тот достал металлическую фляжку с завинчивающейся крышкой.

– Как ты думаешь, могу я принять лекарство тангитанов? – с надеждой в голосе спросил Амос.

– А что это такое? – поинтересовался Кагот.

– По действию то же самое, что и водка, но гораздо лучшего качества, – пояснил Амундсен: во фляжку был налит отборный французский коньяк.

– Амтын любил огненную веселящую воду и всегда жаждал ее, – сказал Кагот, – но вот Амос…

И Амос вдруг торопливо договорил:

– Амос не любит огненной веселящей воды!

Амундсен с удивлением посмотрел на него и произнес с оттенком уважительности:

– Ну раз такое дело, не смею настаивать.