Магический код

— Спокойной ночи, — тихо проговорил Иван, потом немного подумал и добавил: — Зайцы…

Когда он пришел в следующий раз — как и обещал, в среду, — Дианы опять не оказалось дома. Как и в прошлый раз, дверь ему открыла теперь уже знакомая баба Тася. Снова из-за двери показалось Танино лицо — с той лишь разницей, что теперь это была дверь шестой квартиры, а не седьмой.

— А мама скоро придет. Она звонила и просила передать, чтобы мы не волновались, потому что после работы ей нужно зайти к Светке. Светка — это та самая девочка, которая в прошлый раз ударилась головой и которую вы вместе с мамой отвозили в больницу. Ее теперь из больницы выписали, и мама решила ее навестить, — протараторила Таня, радостно улыбаясь. А потом добавила: — Здравствуй, Иван.

Иван тоже улыбнулся: чудная девчонка. Точная копия своей мамы и всех сразу жильцов седьмой квартиры. Никакой логики в построении фраз.

— Обычно сначала здороваются, — напомнил Иван.

— Да? — Таня ничуть не смутилась. — А по-моему, сначала нужно сказать то, что важно, а потом уже здороваться. И еще мама просила передать, чтоб ты ее дождался и никуда не уходил.

Понятно. Значит, я ее дождусь и никуда уходить не буду. А это тебе. — Он протянул Тане пакет с разными сладостями, мандаринами и печеньем. Пакет напоминал новогодний подарок. Таня сразу же заглянула внутрь и запищала от восторга:

— Ух ты! Сколько конфет! Мама тебя теперь сразу убьет!

Иван рассмеялся:

— Ты чему радуешься? Конфетам или тому, что твоя мама меня теперь убьет? И кстати, почему это она должна меня теперь убить, интересно? Она что, всех убивает, кто тебе конфеты приносит?

— Всех, — подтвердила Таня. — Она Валмо два раза убивала. А Лору уже, наверное, раз десять убивала. А бабу Тасю только один раз.

— Живучие они, однако, ребята, — усмехнулся Иван. — А почему твоя мама всех за конфеты убивает?

— Потому что когда мне так много конфет сразу приносят, я объедаюсь, а когда я объедаюсь, то начинаю чесаться, — охотно объяснила Таня.

— Ах, вот в чем дело. Ну, я-то этого не знал. Может, на первый раз простит меня твоя мама и не станет убивать?

— Нет, не простит, — не раздумывая, ответила Таня. — Она за конфеты никого не прощает.

— Ну что же это вы, ребята, в коридоре разговариваете? — вмешалась баба Тася. — Пойдемте в дом, Иван. Я вас чаем напою.

— Нет, мы лучше к себе пойдем! — энергично возразила Таня. — Нам поговорить надо. Серьезно. Да, Иван?

Соблазн капитулировать был слишком велик — достаточно было только сказать, что он очень замерз и хочет выпить горячего чая. И непременно сделать это у бабы Таси. Иван помнил про свое обещание «серьезно поговорить», но в глубине души надеялся, что выполнять его все же не придется.

— Таня, я…

— А если ты чаю хочешь, так баба Тася нам его опять принесет. Она же в прошлый раз приносила, помнишь? Вот и теперь принесет. Правда ведь, баб Тась?

— Принесу, а то нет, — охотно согласилась баба Тася.

— Значит, мы пошли, — многозначительно сказала Таня и извлекла из кармана джинсовых шорт ключи от квартиры.

Иван глянул на Таисию Федоровну и развел руками: что поделать, правила здесь устанавливает не он. Баба Тася кивнула: мол, девчонку не переспоришь, такая же упрямая, как мать.

Таня быстренько открыла дверь ключами, распахнула ее и скользнула внутрь. Потом обернулась на пороге:

— Ну, идем же?

Иван, низко повесив голову, поплелся следом.

Красный фартук в белый горох висел на своем крючке возле мойки и вызывал в душе странное чувство. Иван так и не смог понять, как он относится к этому фартуку и стал ли этот фартук для него приятным воспоминанием. Белый горох на красном фоне не давал отвести глаз, словно комбинация двух этих цветов обладала каким-то магическим притяжением для человеческого взгляда.

— Пойдем на диван, в комнату. А твои розы, кстати, до сих пор стоят как новенькие. Очень хорошие оказались розы.

Иван прошел вслед за Таней в комнату и увидел в вазе розы, которые подарил Диане три дня назад. Они и в самом деле выглядели вполне свежими.

— Садись, — приказала Таня.

Она уже успела достать из пакета со сладостями шоколадный батончик и теперь его разворачивала. Делала она это очень профессионально и быстро. Развернув, разломила пополам и протянула половинку Ивану:

— На.

Иван половинку батончика взял — не потому, что любил сладкое, а из благородных побуждений, чтобы Таня не объелась. Ведь если бы он отказался, она съела бы весь батончик сама, потом начала бы чесаться, а потом Диана бы его убила. Впрочем, она так и так его убьет.

— Тань, ты только много конфет не ешь сразу. Если у тебя и правда аллергия…

— Я постараюсь, — ответила Таня таким тоном, что Иван сразу понял: как бы она ни старалась, у нее все равно ничего не получится. И рассмеялся:

— С трудом верится!

— Ну, ты мне рассказывать будешь? — откусив почти половину шоколадки, она уставилась на него не мигая. И добавила, уже с набитым ртом, проглатывая и искажая звуки: — В прошлый раз ведь обещал, помнишь? Прочему взрослые люди не могут быть вместе? Не потому, что не хотят, а потому, что не могут?