Магия-7

Я сунула ему его кошелек, он его открыл и заявил, что в нем не все деньги, предполагая, что я уже кому-то своему передала часть денег. Я возмутилась, но получилось, что я оправдываюсь. В общем, у меня они отобрали те деньги, которые я выручила за кольца. На трясущихся ногах я еле добралась домой. Наревевшись, я стала размышлять и пришла к выводу, что соседка Лариса права, дом приносит сплошные несчастья. Так плохо, как теперь стало в моей жизни, не было еще никогда. А ночью я снова проснулась от звука, который напоминал скрежет по стеклу. Ноги меня сами поднесли к окошку, и я открыла штору. Она снова стояла за окном! Если бы не боязнь испугать дочь, я бы, наверное, заорала как бешеная. Мы молча смотрели друг другу в глаза. На секунду мне даже показалось, что в ее глазах промелькнула искорка жизни. Проследив глазами за тем, как она уходит в сторону кладбища, я, обмякнув, села тут же прямо на пол. Я не верила, что все это происходит со мной. На следующий день ко мне постучалась Лариса. Я открыла ей дверь, и она передала мне предупреждение из ЖЭУ. У меня образовалась задолженность по квартплате. Покрутив листочек, я сказала, что все равно денег нет, так как меня уволили. Накопившееся раздражение прорвалось слезами. Я плакала от безнадежности, от того, что жизнь загоняет меня в угол. Мне было жаль детей и себя, мужа, который никогда меня не обижал и с которым, в сущности, мы жили хорошо. От горького непонимания того, как вот так, запросто, может потеряться взрослый человек, уйти и больше никогда не вернуться. И вся жизнь моя и моих детей с того дня перевернулась, как флюгер, которым управляет злой ветер. Я тряслась в истерике. А Лариса смотрела на меня молча, присев на табуретку. Потом вдруг подошла и обняла меня за плечи. Наревевшись, я рассказала ей обо всем, что произошло с нами после того, как мы вселились в этот дом. Рассказала я ей и о ночной гостье.

– Умывайся, – подтолкнула меня Лариса к умывальнику. – Умывайся и пойдем, я тебе кое-что покажу.

Немного погодя мы уже шли в сторону кладбища. Она подвела меня к одной могиле, и я увидела фотографию на памятнике, а на фотографии та женщина, что ночью приходила к моему окну.

– Она? – спросила Лариса.

Я в ужасе утвердительно потрясла головой.

Взяв меня за руку, Лариса повела меня назад, домой. Зубы у меня стучали, как у пса, который ловит блох. Когда мы вошли в комнату, соседка стала рассказывать тихим, отреченным голосом о том, как после появления у ее окон умершей у нее погиб сын в армии, она заболела астмой и вообще всегда что-нибудь да случалось. И я вспомнила, как мы познакомились, когда она упала на лестничной площадке.

После этих событий покойница не появлялась, но я все равно все время думала о ней. Вы не поверите, но, все-таки не выдержав, я сама пошла к ней на кладбище. Страха в этот момент не было, возможно, потому, что был день и ярко светило солнце. Найдя ту нужную могилу, я остановилась у облезлой оградки. Могила заросла травой и выглядела заброшенной. Видимо, никто не навещал лежащую тут покойницу. Стараясь не глядеть на фотографию, я стала прибирать могилку, вырывая сухую траву и листья. Управившись, я все же решилась и стала внимательно рассматривать ту, которая была на фотографии. При свете солнца она не была страшной или опасной. Она была красива. Тонкие брови приподняты, как бы удивляясь тому, что она уже не живая. Головка ее слегка наклонена в сторону на изумительной аристократичной шейке. В декольте платья выглядывала грудь и кружева вокруг ворота подчеркивали ее красоту и совершенство. Я почувствовала потребность говорить и заговорила:

– Люба (имя я прочла на памятнике), ну скажи, чего ты хочешь? Разве я в чем-то виновата? Ты думаешь, я счастлива? И тут я стала говорить и говорить. Я теперь и не помню, что я говорила, но, видимо, все то, что измучило мое сердце. Наверное, со стороны я выглядела ужасно глупо. Если бы кто-то в этот момент наблюдал за мной, точно решил бы, что я не в себе. Но по мере того как я высказывала все, что меня терзало, мне становилось все легче и легче. Когда я уходила, то попрощалась с Любой как с очень давней подругой, с которой нас объединяла беда.

Только ее беда была в том, что у нее отнята жизнь и радость, которая у нее наверняка тоже была. Моя же беда была в том, о чем я вам уже рассказала. Ночью я видела сон, вроде в мою комнату вошла Люба, одета она была в платье с кружевами, в котором я ее видела на фото памятника. Люба села ко мне на кровать и стала говорить: