Магия и кровь

Хакни мою ленту. Точно. Смутно припоминаю, как мы с ним сидим на пляже в Васага-бич и я зарываюсь в песок розовыми детскими пальчиками и вижу рядом папины ноги в носках.

— В голове не укладывается.

— Я возненавидел Папу Долму за это. Но когда я уехал… Когда я уехал отсюда, я попал на ретрит в Шри-Ланку. Свалился там с утеса.

Он поднимает футболку и показывает уродливый шрам вдоль всего бока.

Что он за человек — тот, кого я называю папой?!

— Тогда я задействовал силу, к которой прибегал во время испытания, и выбрался из ущелья, куда угодил. Наверху меня ждал Папа Долма. Он показал мне дорогу к одному дому, а в доме была Прия, которая работала волонтером и изучала историю своей семьи.

— Он привел тебя к ней.

— Папа знал, чтó мне понадобится, чтобы выбраться из ущелья. Если бы он мне помог, когда я был моложе, я бы никогда не узнал, что это за сила, и даже пытаться не стал бы. Так и продолжал бы звать его — и там бы и погиб. Но я сумел все преодолеть, и он вознаградил меня.

— Я так понимаю, с тех пор ты перестал его ненавидеть?

Папа с улыбкой заправляет за ухо дреды.

— Примерно так. Ты не видишь, к чему я веду?

Наверное, мораль истории в том, что предки не такие уж и плохие. Во что мне никак не заставить себя поверить, поскольку через несколько дней я, скорее всего, потеряю сестру из-за Мамы Джовы с ее заданием.

— Вряд ли это изменит мое отношение к Маме Джове, но спасибо, что рассказал.

За эти пять минут я узнала о папе больше, чем за всю мою жизнь. Спасибо, что эти пять минут у меня были.

— Это твое задание, и оно касается вас с Мамой Джовой и больше никого.

Я думала, он будет умолять меня убить Люка после перепалки с Прией. Просить спасти Иден ценой моей нравственности. А он не стал.

Я всегда знала, что папа любит меня. Даже когда он ушел. Но у меня было ощущение, что для него это обязанность. Любовь того сорта, которую даришь, поскольку положено, не чувствуя ее по-настоящему, всем сердцем.

А этот папа бесконечно далек от того человека, который спрашивал меня, не хочу ли я уйти с ним, и отчаяние в его голосе было так очевидно и неприкрыто, что во мне что-то сломалось. Не просто что-то, а мое представление о нем. Он утратил свои сверхспособности. Перестал быть моим потрясающим папочкой.

И превратился в человека, который навесил на маленького ребенка невозможное решение. В человека, который бросил меня.

Теперь это человек, который, я уверена, будет любить меня, какой бы выбор я ни сделала. И не по обязанности, а потому что он правда это чувствует.

— А почему ты не ешь то, что я готовлю? Потому что это напоминает тебе о тете Элейн?

Я отколупываю лак на большом пальце ноги.

Папа мотает головой:

— Честно говоря, ее стряпня мне никогда не нравилась. Слишком много пряностей, слишком много масла. — Он пихает меня в плечо. — Мне нравятся твои рецепты. С ними тебе и надо выходить на конкурс.

— Там просят семейные рецепты.

— Ты тоже часть истории семьи. Новые поколения тем и хороши, что меняют все то, что прежние не сумели. Берут старое, добавляют к нему что-то новое — и делают своим.

Эти его слова заставляют меня вспомнить о Йохане, который подставил себя под удар и нарушил традиции своего матриарха, чтобы спасти меня. При этом он отказался помогать Картерам, поскольку счел, что сделал им уже достаточно одолжений. Тетя Элейн пыталась помирить магию с технологией, а когда у нее не получилось, спасла нашу семью от Джастина ценой своей жизни и даже памяти о ней. Бабушка положила конец эпохе, в которой наша семья практиковала нечистую магию и получала сильные дары, и вывела нас в новую эру — эру чистоты и слабых даров.

— Не сомневаюсь, ты можешь приготовить что-то такое, что тронет сердца, — с улыбкой говорит папа. — Ты это здорово умеешь. Все поймут, что твое наследие касается каждого.

«Прикоснись к нему».

Я мгновенно вспоминаю, что сказала мне Мама Джова в тот вечер.

Йохан решил меня спасти.

Тетя Элейн решила нас защитить.

Бабушка решила блюсти чистоту.

Это задание, за которое я решила взяться, повлияет не только на будущее моей первой любви, но и на судьбу всей моей семьи.

Мама Джова с самого начала твердила, что это мое решение и мой выбор. Что я полностью контролирую свое задание. Она велела мне «прикоснуться к нему» — но это я приняла решение выбрать Джураса, хотя совершенно очевидно должна была выбрать Люка.

Я раз за разом принимала решение спасти его.

Я не хочу никого убивать. Я не хочу даже убивать одних, чтобы спасать других, как когда-то Мама Джова. Я хочу делать что-то новое, заниматься чем-то ради будущего.

Может быть, все-таки есть и другой способ выполнить задание. По-новому истолковать его и сделать своим. А своим решением я сделаю возможной лучшую участь для своих родных.

И если я это сделаю, может быть, мне удастся увидеть свое будущее так же, как все остальные видят свое.

Глава двадцать девятая